– Я не сумасшедший! – разозлился Эндрю, – не смейте меня так называть. Меня это уже начинает злить. Для меня сумасшедшие – это не такие люди.
– А кто для вас тогда сумасшедшие люди, мистер Эндрю? Небось мечтатели какие-нибудь или верящие в волшебство? Очнитесь, здесь больные душой люди, и вы сами туда входите.
– Я не такой, – закричал Эндрю и напал на доктора. Врачи и медсестры прибежали к нему и отвели в его палату. Эндрю начал дёргаться и пытаться сбежать, однако те связали его и посадили на стул. Больше всего он ненавидел это, когда человека лишают свободы, однако сил у него на них не хватило.
– Будет знать, когда без обеда останется! – проговорил Томас, и они вышли из палаты.
Настал вечер, а Эндрю так и застыл на одном месте, смотря через окно. Уже виднелись сумерки, и вечер был прохладным. Солнце уже ушло за горизонт, оставив лишь блеклый свет своего тепла на небесном своде. В воздухе витала влажность, словно предвестие грядущей дождливой ночи.
Этот грустный вечер напоминал о неизбежности прощания с прекрасными моментами, о которых так тоскливо вспоминать. Он погружался в мир одиночества, отгоняя от себя последние лучи надежды на радость и светлое будущее. Он думал, что больше никогда не увидит мир, не увидит Лондон во всей красе, не будет лежать в своей комнате и мечтать о самом прекрасном. Больше Маркус к нему не придет, и они не будут болтать о чём-то часами. Теперь у него есть сырые белые стены, маленькое окно, решётка и он, привязанный к стулу, где не может ни двигаться, ни повернуться.
Зашла медсестра и стала поить его лекарством.
– Скажите, пожалуйста, что вы вообще мне даёте пить? Что это за лекарство и как оно мне поможет и в чём?
Медсестра смотрела на него и молчала.
– Вас же вроде Марта зовут, я услышал, как врач вас так назвал. Марта, скажите, пожалуйста, что это?
– Это лекарство, чтобы вы не беспокоились. Считайте, что это успокоительное.
– А вы меня развяжете? Я очень устал, тело уже болит, дыхание становится тяжелым и сердце не выдерживает.
– Конечно, развяжу, если вы полностью все прописанные вам лекарства выпьете.
– Я готов на всё, лишь бы лечь на эту постель. Я даже готов отказаться от ужина.
Марта стала его развязывать, и онемевшие руки, освободившись от оков, начали медленно возвращать чувство ощущений. Каждое движение его тела сопровождалось тяжёлым напряжением. Он с трудом поднялся на ноги, словно обретая вновь свою силу и свободу, и лёг на постель. Марта оставила его, и Эндрю заснул.