– Домой!
Но тот лишь на минуту остановился, словно раздумывал – что делать. Видимо, желание Барсика идти дальше пересилило, и он снова догнал нас.
На горизонте показались станция и сверкающий, как серебро, железнодорожный путь, по которому, громыхая, мчался грузовой поезд. В громком перестуке колёс мне послышалось, что поезд беспрестанно тараторил:
– Здрав-ствуй, Ва-нюш-ка, здрав-ствуй, Ва-нюш-ка!
«Откуда поезд знает моё имя?» – подумал я. Потом приветливо помахал ему рукой вслед и произнёс:
– До сви-да-ни-я!
Когда перешли первый путь, папа протянул вперёд руку и произнёс:
– Вон, гляди, Ванюшка, туда, значит, где семафор. Ждут нас там!
Недалеко перед нами стоял папин синий тепловоз. Настало время принимать смену.
Приблизившись к тепловозу, я задрал голову и воскликнул:
– О, какой огромный! Ещё чуток и крыша упрётся в облако!
Папа встал на нижнюю ступеньку, крикнул:
– Николай Петрович, принимай гостей!
Высоко в дверном проёме показался человек. Он нагнулся, взял меня на руки, занёс и посадил на сиденье. А за ним влез папа. Когда я посмотрел в окно, то увидел маму и Барсика, который жалобно мяукал. Наверное, тоже хотел, чтобы взяли в тепловоз. Папа рукой тронул деталь, похожую на автомобильный руль, и сказал:
– Вот этой штуковиной, то есть контроллером, управляется, значит, локомотив, то есть тепловоз!
Потом папа повернул эту штуковину. И в моторном отсеке, набирая обороты, словно реактивный самолёт, заурчал двигатель. От волнения по спине пробежали мурашки, и я крепко вцепился в подлокотник. Мы медленно проехали назад метров двадцать. Потом вернулись. Папа повернулся ко мне:
– Всё! Проверил тепловоз. Счас поеду, значит, формировать состав, там, где горка! По инструкции, вот, посторонним запрещено находиться в тепловозе! Извини, Ванюшка.
Я стою на обочине с мамой, а рядом, подняв хвост трубой, – Барсик. Мы помахали удаляющемуся от нас тепловозу. Когда он скрылся из виду, мы пошли домой. Барсик шёл впереди, словно поводырь, а я с мамой – за ним.