Пёс Жек подбежал и лизнул щеку Гаврилыча. Но тот не откликнулся. Пёс угадал инстинктивно, что хозяину нужна помощь, которую способен оказать только человек. Он опрометью побежал домой. Калитка оказалась закрытой. Тогда пёс с разбегу перепрыгнул через забор, подбежал к окну и лапой стал скрести окно.
Вышла Авдотья. Пёс жалобно заскулил, схватил клыками рукав платья и стал тащить Авдотью к высокой калитке. Она увидела влажные глаза пса и поняла, что с Гаврилычем случилась какая-то беда. Она взяла на всякий случай сумку с медикаментами и пошла торопливо за Жеком.
Первым делом она проверила пульс, измерила давление, потрогала лоб. И только потом сделала инъекцию. Лицо Гаврилыча порозовело, а спустя минуту он открыл глаза и произнес:
– Пить! Воды!
Авдотья поднесла фляжку, Гаврилыч сделал несколько глотков и попытался встать, но та подложила ему под голову сумку и строго произнесла:
– Надо полежать часок! И скажи спасибо Жеку.
Рассвело. И тут как тут прилетел юркий воробей из теплого чердака соседнего дома, где у него было гнездо. Постучал клювом по раме: «Давай, человек, неси сюда зёрнышки, кушать хочу, на голодный желудок и песня не чирикается». Потом он, еще раз посмотрел в окно, и стал ждать до тех пор, пока не насыплю ему пшеничных зёрен в кормушку, прикреплённую к окну. Минуту воробей ждал, затем другую, и вот я, наконец, насыпал вкусных зерён.
На улице мороз, холодно, и чтобы не замёрзнуть воробей взьерошил перья. Ведь оперение – это его одежда, оперение зимой спасает от холода, а летом – от жары.
Тем временем внизу по глубокому снегу прокрался лохматый кот. Он задрал голову и, не моргая, уставился на воробья. Завертел хвостом, стал ждать. Но кормушка находится высоко – не допрыгнуть коту до неё. Прилетел и другой воробей из соседнего двора. Потом прилетели и остальные. Поднялся гвалт, завязалась непродолжительная потасовка. Когда всё склевали, воробьи улетели, чтобы завтра вернуться снова.