Когда в деревню переехал бортник Микла с сыновьями, местные бегали в склеп каждый раз, когда кто-то задерживался в лесу или на ярмарке хоть немного дольше обычного. Убийца держал в страхе всех. Страх этот был не явным, не открытым, как при налете грабителей или нападении волков – он напоминал болезнь, которая медленно забирала силы у самых слабых. Старики тревожились больше молодежи, которую бурлящая молодость отвлекала от дурных раздумий, но и юные селянки нет-нет, да оглянутся испуганно через плечо, торопясь вечером домой с посиделок.
Микла перебрался в деревню Крючья после того, как его родной дом затопило наводнением. Собрал повозку, усадил на нее своих парней и поехал по дороге, пока не добрался до земель бывшего барона Крыцало. Про эти края хорошо говорили в последнее время, и Микла решил, что раз уж сорвало его с насиженных мест, так нужно выбрать такое, где жить можно получше. Жену он схоронил пять лет назад, так что советоваться было особо не с кем, и вот, получается, значит, что они уже год как живут в брошенной избе рядом с лесом. Трое крепких мужчин починили крышу, заделали дыры, восстановили печь и занимались своим ремеслом, постепенно обрастая хозяйством.
Когда Микла узнал про деревенского убийцу, он сразу же предложил привлечь для его поимки одного из постояльцев корчмы. Когда у Мальвы останавливался маг или наемник, она звала старосту. Случалось такое не часто, и из пяти путешественников за работу взялось только трое, да все без толку. Плату брали авансом, ходили, задавали вопросы, один маг что-то долго делал в склепе, но так ничего и не выяснил. А головы тем временем исправно появлялись на каменной полке. Последним пропал Шорка Драный, он жил в соседнем селе и раз в два-три месяца приезжал торговать корзинами. В этот раз домой он так и не вернулся, староста отправил назад его голову с проходящим обозом. У корзинщика осталась дочь, сиротка.
***
Последняя фраза прозвучала довольно наигранно. Микла явно умел вести переговоры куда лучше старосты, которого оттеснили на второй план сразу после того, как рассказ дошел до переезда бортника. Дака Кад-Хедарайя даже усмехнулась.
– И что ж, никто ничего не смог обнаружить?
Кметы дружно пожали плечами. Вирла сокрушенно вздохнул.
– Вы, почтенные господа, не обижайтесь. Мы все надеемся, что кто-нибудь поможет нашему горю, и на вас надеемся не меньше, чем на других. И особо хорошо то, что денег вы брать не хотите, потому как те, что перед вами были, сдается нам, и искать-то никого не собирались.