– А Леший, деда, Леший тоже спит? – Еремей вприпрыжку пересёк ручей и подбежал к засыхающему кустику. Мальчонка нашёл костянику и принялся собирать в корзину ярко-оранжевые пятиплодики. – Ну, так что, деда, Леший-то что?
– Спит, уже. И Леший уже спит.
Полнился край муромский суевериями и легендами. Седые старухи неустанно пугали детвору сказами и былинами. Рассказывали о чудищах, спящих в глубоких яругах, о кикиморах, беспокойно дремлющих на болотах, о витязях, что загнали всю нечисть на север, к Морозным топям. Леший скрипел древесными стволами в лесах к северу от Муромо-Рязанского княжества, там же в одинокой избе жила ведьма Баба-яга. А в трясинах, что ещё дальше, темней и дремучей промозглых дубрав, спал крепким сном Корочун.
Болтали и болтают без устали, а кто и песни поёт.
– Тьфу, лучше б дела так делались, как лясы точатся, – говорил всегда на эти сказы дед Демьян. – Бабам пора прясть да плести, воды нанести. Мужикам время плотничать да о скотине хлопотничать.
Обобрав куст, Еремей вновь заспешил по тропе, забегал вперёд, а потом прибегал назад.
– А если спят уже все, так быть, и Кузьминки скоро?
– Как настанут, мимо тебя не пройдут.
– А поп, что с муромского детинца1 в церковь нашу деревенскую заезжал, сказал, что Кузьминки в честь святых Дамиана и Кузьмы так названы, а рядовичи2 и смерды3 приходские выговаривают «Демьян», а не «Дамиан». Твоё имя, деда, представляешь?
Как с Еремеем было не согласиться? Смышлёный малый, хоть и говорливый не в меру. И чутьё у него есть, и сноровка. Обгоняя деда, мальчонка собирал, не пропуская, всю бруснику и костянику. С удачей находил спрятавшуюся зеленушку и кричал: «Вперёд! Вперёд! С удачей нас и белый ждёт!»
Еремей набрал целую корзину и поменялся с Демьяном, у которого только треть наполнилась.
– Не хватит ли на сегодня? – спросил довольный дед.
Внук, без устали прыгая, показал рукой вглубь чащи:
– Поляна рядом, проверим её и домой.
Глухая тропка нет-нет, да и вывела на опушку. Прав был Еремей. Вот только больно мрачной она показалась Демьяну и странной.
Солнце закатилось за облака, а вдохновенной музыке синичек пришло на смену уханье сов.
«Утром не спят, окаянные?» – Демьян поднял голову вверх, устремляя взгляд на лысеющие кроны. Ему показалось, что серые тени зашевелились в них, и ветер задул отовсюду, холодный и колкий.