– Мастер Брум, – продолжил он, – я предупреждаю вас, что мальчики, которые имеют привычку насыпать нюхательный табак в подставку для ног школьной учительницы, могут однажды быть обнаружены и получат порку…
Мастер Брум покраснел и уставился на него в великом изумлении.
– Но ты такой замечательный ученик, что я больше не буду тебя упрекать. Ты, Хендрик, прошлой весной отличился в состязании по стрельбе из лука и попал в яблочко, хотя перед мишенью размахивали птицей, чтобы сбить тебя с толку. Я отдаю должное твоим успехам в мужском спорте и физических упражнениях, хотя не должен чрезмерно одобрять твои лодочные гонки, поскольку они оставляют тебе мало времени для надлежащих успехов в учёбе. Сегодня Лукреция и Хильда будут спать спокойно! Проявление доброты к беднякам, преданность в их душах добру и радостное, сердечное подчинение семейным традициям принесут им счастье! Я верю, что все без исключения довольны. Доброта, трудолюбие, благожелательность и бережливость царят среди вас! Поэтому я дарую вам своё благословение, и пусть в новом году все будут следовать путями послушания, мудрости и любви! Завтра вы найдёте более весомые доказательства того, что я был среди вас! Прощайте!
После этих слов на льняную простыню, расстеленную перед дверьми, просыпался целый град сладких слив. Началась всеобщая суматоха. Дети буквально натыкались друг на друга в своем стремлении наполнить корзинки. Мадам осторожно прижимала ребёнка к себе, пока пухлые кулачки не наполнились сладостями. Тогда самые смелые из малышей вскочили и распахнули закрытые двери. Тщетно они пытались проникнуть в таинственную квартиру. Святого Николая нигде не было видно. Вскоре все бросились в другую комнату, где стоял стол, накрытый тончайшим и белейшим льняным штофом. Каждый ребёнок, охваченный волнением, положил на него туфельку. Затем дверь была тщательно заперта, а ключ спрятан в спальне матери. Затем последовали поцелуи на ночь, торжественная семейная процессия проследовала на верхний этаж, весёлые прощания у дверей спален закончились, и, наконец, в особняке Ван Глеков воцарилась тишина.
Рано утром следующего дня дверь была торжественно отперта и распахнута в присутствии собравшихся домочадцев, и тут – о чудо! перед нами предстало зрелище, доказывающее, что святой Николай был верен своему слову! Каждый башмак был наполнен до краёв, и рядом с каждым стояло множество разноцветных стопок. Стол был завален подарками – конфетами, игрушками, безделушками, книгами и другими прелестями. Подарки были у всех, от дедушки до малыша. Маленькая Кэти радостно хлопала в ладоши и мысленно клялась, что кошка больше никогда не буддет знать горя. Хендрик прыгал по комнате, размахивая над головой великолепным луком и стрелами. Хильда смеялась от восторга, открывая тёмно-красную шкатулку и извлекая её сверкающее содержимое. Остальные хихикали и восклицали «О!» и «Ах!», глядя на свои сокровища, совсем как мы здесь, в Америке, на прошлое Рождество. Держа в руках сверкающее ожерелье и стопку книг, Хильда прокралась к родителям и подставила сияющее личико для поцелуя. В её ясных глазах было столько искренности и нежности, что мать, склонившись над ней, выдохнула благословение.