Подняв глаза, он увидел высокие покосившиеся дома, которые, казалось, пронзали небо своими сверкающими крышами. Если бы он посмотрел вниз, то увидел бы странную улицу без тротуаров и бордюров – ничто не отделяло бы булыжную мостовую от кирпичной дорожки, – а если бы он опустил глаза на полпути, то перед ним были бы маленькие хитроумные зеркала (spionnen), прикреплённые снаружи почти к каждому окну, расположенные так, чтобы обитатели этого дома могли видеть всё, что угодно за пределами дома – так они могли наблюдать за всем, что происходит на улице, или следить за тем, кто стучит в дверь, оставаясь в тени. Иногда мимо него проезжала двуколка, нагруженная деревянной утварью; затем ослик с парой корзин на спине, полных посудой или стеклом; затем сани, которые везли по голой мостовой (полозья постоянно смазывали промасленной тряпкой, чтобы они лучше скользили); а затем, возможно, эффектная, но неуклюжая семейная карета, запряженная самыми бурыми из фландрских лошадей, весело размахивающих белоснежными хвостами.
Город был в самом разгаре праздника. В честь святого Николая все магазины открыты и ярко освещены, и они были великолепны. Капитан Питер не раз был вынужден приказывать своим людям отойти от соблазнительных витрин, где было выставлено всё, что есть, было или может быть придумано в качестве игрушек. Игрушки! Голландия всегда славилась ими на весь мир. Здесь всё, что угодно копируется в миниатюрном размере для удобства самых маленьких граждан; замысловатые механические фигурки, с которыми голландский малыш беззаботно кувыркается, произвели бы настоящий фурор в любом нашем патентном бюро. Бен откровенно смеялся, глядя на кораблики, идеально имитирующие старые рыбацкие лодки. Они были такими тяжелыми и приземистыми, так походили на те странные суда, которые он видел в Роттердаме. Однако крошечный трекшуйтен, длиной всего в фут или два и полностью оснащенный, вызвал у него щемящую боль в сердце. Ему так хотелось немедленно купить такой же для своего младшего братца в Англии! У него не было лишних денег, потому что, проявляя истинно голландскую осмотрительность, компания согласилась взять с собой только сумму, необходимую на расходы каждого, и передала кошелёк Питеру на хранение. В результате мастер Бен решил посвятить все свои силы осмотру достопримечательностей и как можно реже вспоминать о маленьком Робби. Он поспешил в морское училище и обзавидовался там курсантам-морякам, у которых бриг был оборудован по последнему слову техники, а над сундуками или рундуками висели спальные места; он заглянул в еврейский квартал города, где обитали богатые ювелиры – огранщики алмазов и убогие старьёвщики, и мудро решил держаться от них подальше. Он также насладился беглым осмотром четырех главных проспектов Амстердама – Принсенграхт, Кейзерсграхт, Херенграхт и Сингель. Эти проспекты изогнуты полукругом, а первые три в среднем имеют длину более двух миль. Через центр каждого из них прорублен канал, по обеим сторонам которого лежит хорошо вымощенная дорога, окруженная величественными зданиями. Ряды голых вязов, окаймляюших канал, отбрасывали сетчатую тень на его замёрзшую гладь, и всё здесь было такое чистое и яркое, что Бен сказал Ламберту, что город показался ему окаменевшей сказкой. К счастью, погода была достаточно холодной, чтобы остановить обычное затопление улиц и мытьё окон, иначе наши юные экскурсанты могли бы промокнуть не один раз. Подметать, мыть полы и скрести заборы – страсть голландских домохозяек, и пачкать их безупречно чистые особняки считается чуть ли не главным преступлением.