В этом новом мире, где цивилизация вернулась к своим истокам, а природа вновь стала силой, с которой нельзя не считаться, каждый день – это борьба. Борьба не только за физическое выживание, но и за сохранение человечности.
И каждый рассвет, окрашивающий небо над руинами былого величия в нежные оттенки надежды, – это еще один шаг в неизвестность. Шаг, который человечество делает с верой, что даже в мире, лишенном прежних удобств и технологий, можно найти смысл и красоту. Ведь, может быть, именно это и есть настоящее величие – способность начинать заново, учиться на ошибках прошлого и строить будущее, в котором есть место не только для людей, но и для всего живого мира вокруг них.
Алое солнце медленно поднималось над горизонтом, окрашивая водную гладь озера Маоки в цвета пламени. Легкий туман стелился над водой, придавая пейзажу нереальность, словно граница между миром живых и царством духов на рассвете становилась особенно тонкой. Тысячелетний ритм природы оставался неизменным, несмотря на все катаклизмы, потрясшие мир за минувшие века. Вода становилась розовой, потом золотистой, принимая цвета восходящего солнца, как драгоценный дар богов.
Торин проснулся раньше остальных. Молодой озерамец, недавно отметивший двадцатую весну, выскользнул из своей хижины, стараясь не потревожить сон матери. Морщины на её лице даже во сне выдавали тяжесть прожитых лет и боль утраты – семь лет назад аллигаторы Южных заводей растерзали мужа, оставив семью без кормильца и защитника. Торин осторожно поправил шкуру, прикрывавшую плечи матери, и вышел наружу.
Прохладный утренний воздух обжёг кожу, заставив его поплотнее закутаться в меховую накидку – тонкую, но удивительно тёплую, выменянную у бродячих торговцев за особенно крупный улов и ожерелье из рыбьих костей, искусно вырезанное им самим. Встряхнув головой, Торин любовался, как солнечные лучи играют на его длинных рыже-коричневых косах, заплетённых по обычаю племени. Волосы его имели особый оттенок – глубокий, насыщенный, результат древнего ритуала взросления. Прошлым летом он убил своего первого аллигатора и, согласно традиции, окрасил волосы его желудочным соком – так озерамцы отмечали переход юноши во взрослую жизнь.
Торин был высок и строен, с чёткими, словно вырезанными из твёрдого дерева чертами лица. Годы рыбной ловли и охоты сделали его мускулы жёсткими и выносливыми. Кожа, загорелая до тёмно-бронзового оттенка от постоянного пребывания на солнце.