Прокурор замолчал. Повисла небольшая пауза.
– Что теперь будет со мной? – спросил Влад напрямую.
– Ничего особо страшного, – успокаивающим тоном ответил Минич. – Все самое страшное с вами уже произошло. Сейчас вы пойдете к себе в гостиницу и там хорошенько отдохнете. Я договорился с врачами – они не видят смысла и дальше держать вас в стационаре. Только не забудьте завтра прийти на перевязку.
– Завтра я буду уже в Минске, – мрачно заметил Влад. – Или меня теперь не выпустят из города до окончания следствия?
Прокурор задумался на мгновение.
– Дайте мне пару часов, инспектор. Я постараюсь утрясти этот вопрос. Ждите меня в гостинице и ни о чем не беспокойтесь.
– И еще – я должен буду непременно сообщить обо всех произошедших событиях своему начальству в Управлении, – предупредил Рокот.
– Не имею возражений. Телефон вам вернут вместе с остальными вещами. Аппарат, к счастью, не пострадал. Вот только у вас вряд ли получится дозвониться до Минска. В Верхнем Плесе с самого утра проблемы с междугородней связью.
– Что случилось? – спросил Влад, предчувствуя очередную скверную новость.
– А вы еще не знаете? – прокурор слегка усмехнулся, словно вспомнив нечто забавное. – Случилась «Красная ночь».
***
Все-таки что-то разладилось в организме Влада после недавнего знакомства с трудящимися химзавода. При ходьбе Рокота постоянно кренило вправо. Удобный легкий кейс принялся вдруг капризничать: всю дорогу он путался в ногах, выворачивал кисть и норовил ударить по коленке. Костюм Влада, выстиранный в больнице, теперь попахивал хлоркой или какой-то другой похожей дрянью. Запах шел не слишком сильный, но от него мутило. А главное – на душе у Влада было гадко.
«Пошел за шерстью – вернулся стриженым, – вертелось в голове у Рокота. – Искал террористов, да сам в террористы угодил. Странно, что меня до сих пор не посадили в клетку. На всякий случай. Во избежание».
Мир вокруг не замечал страданий Влада. Город упивался солнцем и весной. Дома и улицы Верхнего Плеса выглядели ничуть не хуже, чем вчера. Вот только Рокот больше не замечал всего этого великолепия. Погруженный в свои мысли, он почти не смотрел по сторонам. Лишь изредка Влад оборачивался на прохожих – проверял, не косятся ли они на его перебинтованную щеку. Рокот стеснялся своей повязки и потому старался поворачиваться к людям правой стороной. Впрочем, прохожих на улице в этот час было совсем немного.