Вся городская власть устроилась в партере с седьмого по одиннадцатый ряд. Уклон пола под первыми шестью рядами был сделан неверно, и потому зрителям этих мест приходилось постоянно задирать голову, отчего уставала шея. Горожане знали об этом промахе архитектора Ткаченко и на неудобные места билеты не брали. Другое дело – приезжие. Они сразу же попадались на удочку, стараясь оказаться как можно ближе к сцене. И, глядя на них, любому местному театралу становилось понятно, что на спектакле присутствуют гости Ставрополя. Всего имелось два яруса лож, а в третьем была устроена галерея.
Клим отлично видел оркестровую яму. Одно место среди музыкантов струнной группы оставалось незанятым. Если судить по тому, что альты, виолончели, контрабас и одна скрипка находились на месте, то оставалось предположить, что не хватает одного скрипача, поскольку второй уже начал канифолить смычок. Зато парный состав деревянных духовых (две флейты, два гобоя, два кларнета и два фагота) был в полном составе, как и медные (две валторны, две трубы, две литавры, тромбон и туба). Музыканты разыгрывались, но дирижёр и директор театра о чём-то взволновано переговаривались, находясь рядом с пустым местом скрипача.
Зрители откашливались и шелестели афишками, предвкушая увидеть комическую оперную феерию Робера Планкетта. Прошло пятнадцать минут, но второго звонка не давали. По зале пронёсся ропот. Клим видел, как дирижёр что-то объяснял второй скрипке, указывая на раскрытые ноты на пюпитре, и музыкант, соглашаясь, послушно кивал в ответ.
Наконец прозвучал второй звонок. Степенные капельдинеры начали тушить лампы, и послышался шёпот одобрения публики. Разнородный шум музыкальных инструментов стих. Прозвучал третий звонок, и зажглись огни рампы. Сбор был полный.
Заиграл оркестр. Увертюра знаменитой комической оперы полностью поглотила пространство, и минуты пленительной музыки наполнили души зрителей. Вскоре занавес колыхнулся и, точно живой, пополз вверх. Подул театральный ветер, и почудилось, что присутствующие оказались в Нормандии в конце царствования Людовика XIV перед средневековым замком, в котором поселилось привидение.
Неожиданно в зале появился городовой. Он прошёл в партер и, наклонившись, что-то шепнул полицмейстеру, который поднялся и вышел. За ним поспешил и его помощник. Потом опустело место камерного товарища прокурора