– Странно, – удивился гость, – у белых было бесспорное преимущество.
– Что поделать, что поделать! – проронил отец и разлил напиток.
Визитёр вынул из портфеля два запечатанных конверта и, положив на столик, сказал:
– Клим Пантелеевич, несколько дней назад я вернулся из Казани. Елена Константиновна и Ксения чрезвычайно благодарны вам за отыскание убийцы Ивана Христофоровича и банкира Александрова. Они просили передать вам тысячу рублей. Во втором конверте – моя благодарность. В нём тоже тысяча рублей. Всё-таки вы рисковали жизнью.
– Помилуйте, Николай Христофорович, это лишнее.
– Но это ваш законный гонорар. К тому же деньги помогают чувствовать себя независимо. И чем их больше, тем меньше надобно прислушиваться к мнению посторонних. Так что не откажите в любезности принять от семьи Папасовых скромный знак уважения.
– Благодарю вас, – вымолвил Ардашев, убрав конверты в ящик буфета.
– Но, Клим Пантелеевич, это не единственная причина моего визита. Есть у меня к вам одно щепетильное дельце.
– Слушаю вас.
– Только наш разговор не должен выйти за стены этого дома до тех пор, пока моя проблема не прояснится.
– Не извольте сомневаться, – ответил выпускник университета, располагаясь напротив.
– Ардашевы всегда умели хранить тайны, – изрёк Пантелей Архипович и закурил чубук.
– С вашего позволения я тоже побалуюсь сигарой, – распечатывая манилу, выговорил купец.
– Конечно-конечно! Я люблю, когда в доме пахнет хорошим табаком. Сам вот пристрастился к турецкому.
Вошла Глафира с подносом. На столе появились три чашки ароматного кофе, сахарница и вазочка с конфектами фабрики Абрикосова.
– Предлагаю сначала отведать нашего скромного угощения и уж потом обсуждать все вопросы. Желаю всем здравствовать, – изрёк отставной полковник и опустошил рюмку.
– Прекрасная идея, – согласился гость и, едва пригубив спиртное, закурил кубинскую сигару.
Клим, попробовал коньяк, сделал несколько глотков кофе и тоже вынул из кожаного портсигара «Скобелевские».
Пантелей Архипович пыхнул чубуком и заметил:
– И всё-таки «Дюдоньон» – честный коньяк. В нём нет ни карамели, ни сахара.
– Верно подметили. Я очень его люблю, но «Харди», согласитесь, тоже не плох. Мне нравится его оттенки – от кофейного до цитрусового, – выпустив облачко сизого дыма, провещал купец. – Но это не главное. Меня беспокоит другой вопрос. – Гость достал из портфеля кожаную папку и раскрыл её. В ней лежал лист бумаги с изображением святого Себастьяна, пронзённого стрелами.