Парочка появилась в поле зрения. Антон страстно целовал губастую черноволосую мымру. Руки оглаживали тело наглой потаскухи. Вот одна скользнула под юбку, другая сжала жирную грудь.
Наташу трясло, перед глазами встала кровавая пелена. Но почему-то она никак не находила в себе сил выйти и прекратить этот разврат. Только тихо скулила, кусая в отчаянии кулаки. Антон, ее Антон обжимается с какой-то шлюхой!
Антон уже почти раздел девку, повалил ее на кровать, спустил штаны и прыгнул сверху.
– Как же я тебя люблю! – хрипло прошептал он.
Наташе этот шепот ударил по ушам словно бой многотонного колокола. Что он сказал?! Люблю?! Вот это всё! Ярость вскипела как сталь в мартеновской печи.
За собственными стонами они даже не услышали, как резко отъехала дверца шкафа.
Под руку попалась стоявшая на тумбочке тяжелая ваза.
– Убью! – прорычала Наташа, замахиваясь.
То ли замахивалась медленно, то ли реакция у них оказалась быстрее. Антон моментально вскочил на ноги, а мымра с визгом откатилась за кровать, и, к сожалению, ваза разбилась о стену, а не об ее голову.
– Викуля, успокойся! – затараторил супруг, судорожно натягивая штаны. – Прошу тебя, не делай поспешных выводов!
Дальше Наташа помнила плохо. Лишь то, как вцепилась девахе в волосы. Та верещала, Антон, кажется, пытался оттащить от нее супругу. Но чёрта с два ему это удалось, пока в руках у Наташи не осталось по клоку черных патл.
– Чтоб я тебя больше близко не видела, кобель проклятый! Никогда! – она швырнула космы любовницы Антону в лицо и бросилась из квартиры.
Антон метнулся за ней. Хватал за руки, обнимал, что-то лопотал… Она не слышала и не воспринимала. Наконец вырвалась, отпихнула ублюдка и выбежала в дверь.
Лишь чудом не свернула себе шею, пока неслась с лестницы, не видя ступенек. Антон того и гляди нагонит!
Вылетела из подъезда, со всей силы толкнув за собой дверь. Проклятый доводчик – Антон так и не получил ею по морде. Спрыгнула с крыльца через две ступеньки, на мостовой на мгновение задумалась: в какую сторону бежать дальше? Сердце колотилось – вот-вот разорвется, ноги подламывались.
– Натуля, прекрати истерику! – раздался за спиной жесткий приказ.
Наташа застыла. Как он ее назвал? Нет, не может быть! Ведь только что из его уст звучало «Вика». Наверное, просто оговорился или она ослышалась. Наташа обернулась в надежде. Но синие глаза сверлили ее убийственно холодно.