Надя всё ждала, что её, стоящую в широких, распахнутых дверях столовой заметят, но безуспешно. Понимая, что неприлично вот так стоять и слушать чужой разговор, она решила сама обратить на себя внимание, громко со всеми поздоровавшись.
На её приветствие и Григорий Иванович и Варвара Семеновна (теперь Надя уже знает имена всех присутствующих) сразу обернулись, поздоровались в ответ.
Григорий Иванович, догадавшись, что к ним пришла студентка на практику (он лично, как директор этого учреждения разговаривал с педагогом училища), произнес, приветливо улыбаясь девушке:
– О! А вот и помощница вам прибыла, Варвара Семеновна. Встречайте!
– Без колпака и формы на мою кухню чтоб ни ногой! Раздевалка прямо по коридору и налево! – скомандовала повариха строгим, недовольным голосом, и Надя, лишь согласно кивнув головой, попятилась к выходу.
Уже в коридоре её окликнул Григорий Иванович
Когда они оказались друг напротив друга в этом широком коридоре, в котором живёт эхо, Григорий Иванович произнес, посмотрев в зелёные, лучистые глаза этой совсем еще молоденькой девушки :
– Напомни мне своё имя, пожалуйста.
– Надя. Надежда Одинцова.
– Очень приятно, Надя. А я Григорий Иванович, директор этого Дома. Прежде чем приступить к практике на кухне, я прошу тебя сейчас пройти со мной в мой кабинет. Мне необходимо провести вводный инструктаж и озвучить наши внутренние правила. Сама понимаешь, Наденька, у нас здесь не совсем обычное место. Ну что? Идём?
– Идём – ответила Надя Григорию Ивановичу, и зашагала рядом с ним по коридору.
Кабинет директора встретил Надю хаосом. Повсюду: на полу, на столе и на стульях, возвышались какие-то папки с документами, стопки со старыми газетами, свёрнутые в трубочки плакаты разных размеров. Прислонённой к стене стояла здесь же и выкрашенная в красный цвет «Доска почета», с пожелтевшими от времени старыми фотографиями. Все дверки шкафов в мебельной стенке были распахнуты, без стеснения демонстрируя Наде еще какие-то кубки, папки и кипы бумаг.
Сдвинув по полированной столешнице в сторону «План зданий» на листе ватмана и несколько тусклых рамочек с почетными грамотами, Григорий Иванович указал Наде на пустой стул, а сам обошёл стол и сел на место руководителя.
Сложив руки на столешнице и сцепив пальцы в замок он, посмотрев на Надю своим внимательным и одновременно мягким взглядом карих глаз, произнёс: