Через несколько дней нашли тело моего одноклассника. Оно было изуродовано до неузнаваемости. На синем лице была искажена гримаса страха. Как я услышал, рот у него был широко раскрыт, а глазные яблоки, уже мутные, были, как будто все в крови, вследствие лопнувших капилляров. Руки были сжаты, будто пытался хвататься за что-то, ногти и подушки пальцев разодраны и обваляны в земле. Жуть какая.
Гришка начал проситься ко мне переночевать. Родители в этом плане всегда были лояльны, поэтому могли позволить остаться моему другу у меня дома на пару дней. Естественно, мы закупились чипсами, сухариками, сладостями и водой. Вечер должен был быть незабываемым. Таковым он и оказался. Когда мы пялили с Гришкой очередной американский боевик, со стороны окна послышались шорохи. Отдаленные. Я подошел к окну, а мой друг резко сжался и начал ползти к выходу. Когда моя рука отдернула занавеску, за окном никого не оказалось. Но уже через пол минуты, снизу, по уличному подоконнику показалась черная рука, затем страшное лицо старика. Лицо того самого библиотекаря. Оно было покрыто глубокими морщинами, а кожа натянулась на скулах, оставляя тени в глазницах. Мутные, выцветшие глаза смотрели безжизненно, как у давно умершего, а потрескавшиеся губы кривились в неестественной улыбке. Изо рта тянулось затхлое, еле слышное сопение. Редкие, спутанные волосы липли к коже головы, покрытой темными пятнами. Старик пыхтел и лез вверх. И тут я с ужасом понимаю, что окно открыто на один уровень. Гнилая рука начала с огромной силой пытаться выбить москитную сетку, но мне удалось быстро закрыть окно и зашторить обратно занавеску.
Существо тихонько постукивало по окну. Ноги мои в тот момент начали подкашиваться, глаза были широко открыты, а рот не мог издать ни звука. Меня просто парализовало от страха.
Гришка сидел у двери и держался за коленки. Уже минут через пятнадцать, мы услышали повторные шорохи. Существо спускалось вниз. Напомню, моя квартира находится на седьмом этаже. Как он сюда залез, одному только богу известно, но то, что я увидел, дает понять, что этот библиотекарь, не живое существо.
По двору, мимо фонарей, двигалась темная фигура – высокая, неестественно худая. В слабом свете фонарей его силуэт казался раздробленным, как будто тело состояло из одних только костей, обтянутых сухой, сморщенной кожей на грязной, рваной одежде. Длинные руки свисали слишком низко. Это был он. Старик сейчас знает, где мы живем. Поэтому, вряд ли отстанет от нас.