Андрюха начал чувствовать слабость в теле, в глазах начало все темнеть, Василий решил подхватить друга, но едва он дернулся, как тут же сам почувствовал сильнейшее недомогание и свалился уже на ходу. Василий также не успел ничего сделать.
Все трое упали на старый деревяный пол…
В голове Германа звенело эхо. Он открыл глаза, вокруг темнота. Глаза к ней постепенно начали привыкать. Эхо пропало, звон в голове тоже. Рядом лежали его друзья. Василий, тоже начинал приходить в себя, Андрюха молчал.
Парни заговорили друг с другом:
– Кто здесь? – Шепнул Герман.
– Это я! – Ответил Василий таким же шепотом
– Вася, ты?
– Да я.
– Что мы здесь делаем? Где мы вообще?
– Понятия не имею. Давай полежим еще немного.
Несмотря на то, что вокруг ничего не было видно, голова Германа все же кружилась. Они лежали так еще минут сорок. Молча. Тут, в себя начал приходить Андрей.
Василий к этому времени начал вспоминать, что произошло. Герман пытался встать на ноги. Еще, примерно, полчаса понадобилось мужикам, чтобы встать и понять, что происходит.
Василий включил фонарик, а Герман достал биту. Они решили идти наверх и выбираться через окно. Поднявшись по лестнице, парни заметили, как в доме стало чисто. Все свежее, без пыли.
Особого внимания на это не уделялось. Прям сразу после подъема стояло окно.
Резкий удар, и стекло посыпалось на пол. Грохот на весь дом, отчего тут же послышались шорохи с кухни. Все трое повернули голову налево. В кухне светился небольшой огонек, оттуда же появилась тень. Из дверного проема, показалась огромная фигура. Та самая, которая была тогда на втором этаже. Только сейчас, этот человек был хорошо одет, хорошо выглядел, и кожа была чистой. Он был огромен. На лице была густая борода. Волосы до плеч.
Он вскрикнул и побежал в сторону мужиков.
Те резко выпрыгнули в разбитое окно и побежали прочь из этого дома.
Но к удивлению, вокруг не было ни асфальта, ни машин, ни знакомых улиц. Вместо привычного частного сектора перед ними раскинулась деревушка, как со старых фотографий. Избы стояли ровными рядами, с покосившимися заборами. Ни единого фонаря, только тусклые огоньки в окнах, дрожащие, словно свечи или масляные лампы.
Воздух был затхлым, пахло сыростью, деревом, густым дымом, заполняющим легкие. Дороги не было, только утоптанные тропинки между домами, скользкие от сырости.