Лёгкое платье, которое видно под тонкое пальто, словно сотканное из самой весны, колышется при каждом движении, подчёркивая изящество её линий. В руках она держит небольшой блокнот, в который время от времени заносит короткие заметки – что она там записывает и записывает ли, может сверяет свои записи с тем ожиданием?
От этого её походка в глазах окружающих становится тайной
Серый асфальт, который пробирается после оттаявшего снега, становится свидетелем её присутствия рядом, но умеющий молчать будет молчать.
Её медленная походка незримо заставляет замедлить шаги окружающих, которые, как они того сами не понимая, начинают подстраиваться под её внутренний ритм.
Бытие определяет сознание.
Она, как часовой метроном для музыкантов, определяющий ритм музыки – её тонкие каблуки создают чёткий звук, ритмичный, который определяет ритм.
Её красота и грация синхронизирует людей.
Дойдя до магазина с нижним бельем, она остановилась и, поправляя волосы, вошла внутрь.
Обратно она появляется уже через 2 минуты, на ходу перенося небольшую коробку себе в сумку, и посему можно было сделать вывод: или она заранее заказала, или она знает точно, что она хочет, главное, что ей надо.
Ее уверенная походка закрепляла эту последнюю версию происходящего.
В какой-то момент, повернув на маленькую улочку, она исчезает, как будто никогда её и не было, перемещаясь в другое пространство, где у неё свои тайны и жизнь.
– Чуть дальше, – махая руками, показывал человек в рабочей одежде водителю грузовика, который забирал остатки торгового павильона.
Проезжающие автомобили сбавляли скорость, стараясь рассмотреть в происходящем свою версию происходящего
Главное, что случилось, осталось за взором и гранью понимания всех участвующих в этом процессе.
Всё было обыденно и буднично для всех специалистов, участвующих в сносе торгового павильона на берегу моря, который открывал сейчас вид на старый дом, возведённый в стиле, о котором мало кто мог бы что-либо существенное сказать.
Дом был построен в эпоху постмодернизма и гигантизма, отчего гротескность этого дома выделялась, хоть ножом режь.
Но всё было потом.