–– Степашка, присаживайся, чё, как не родной! – Засипел Клещ, подвинувшись и освобождая место на лавочке.
–– Ну что, сосед, как дела? – с симпатией улыбнулась Алька.
В отличие от опасной заботливости Клеща, в её искреннем вопросе не было ничего настораживающего. Степанов плюхнулся на скамейку, тоскливо взглянув на проходящую мимо бабульку и, наверное, впервые в жизни мечтая оказаться на её месте.
–– Да нормально, – улыбнулся в ответ.
–– Болеешь? Дерьмово выглядишь, – тут же отозвалась Алька, протягивая парню нераспечатанную банку. И опять кольнуло несоответствие. Пиво у аборигенов? Ну да, ну да. Если только забыть, что для них самогон, как элитное вино.
–– Вчера у друга на дне рождения погулял, – Юра с благодарностью принял напиток, распечатал, сделал несколько жадных глотков, невольно припомнив вчерашний мутный и даже отвратительный вечер.
Как обычно, он вернулся с работы домой. Ничего не предвещало беды. С матерью они трудились на одном заводе и даже в одном цехе, только в разных сменах. Вчера у Юры была дневная, а у мамы – выходной.
Выглядела мать неважно: привычные синяки под глазами, которые начали появляться после травмы отца – стали как будто ещё темнее, морщины – заметнее, а в глазах сквозила бесконечная тоска, которая тоже поселилась там после того случая.
–– Что на ужин? – нарочито жизнерадостно спросил парень, выходя из ванной комнаты.
Мать сидела на табурете, уставившись перед собой невидящим взглядом, с прямой спиной и руками, сложенными на коленях.
–– А ничего! Возьми, да приготовь! Или купи чего-нибудь! – ответ поразил неожиданной злостью.
–– Ты чего, мам? – Юра растерянно остановился в дверях, непонимающе глядя на мать, – случилось чего?
–– Случилось! – она посмотрела на Степанова с такой ненавистью, что тот невольно съёжился, – отец под себя начал ходить!
Юрий вздохнул. Он не понимал, почему мать, обычно покорная, не ропщущая при любых невзгодах, вдруг взбесилась из-за отцовского недержания. Состояние, в котором находился отец в последние годы – предполагало подобный итог, и он ещё довольно поздно наступил.
–– Ты виноват! Из-за тебя всё! – гневно крикнула мать.
Этот хлёсткий, как пощёчина возглас, заставил Степанова окаменеть. Потому что мгновенно вернул его в тот день, много лет тому назад. Ему тогда было десять лет…