Ну джентльмен. Истинный джентльмен, среди рыбаков, на чьи приманки я постоянно клевала.
– Ира? – Игнат смотрит на меня, которая бесконечно долго размешивает уже давно растаявший сахар. Чай не один раз перелился за бортики белой фарфоровой кружки, залил и белую салфетку, и белое блюдце. Только белая скатерть осталась нетронутой. Капли чёрного чая успели застыть рисунком на боках кружки, пока я подводила свой рассказ к основам модерна. – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он меня, вместо того чтобы возмутиться: «Чё угрюмая такая? Я вообще-то с тобой сижу. Ты меня вообще видишь?»
Да вижу, вижу, конечно.
– Странно, – мямлю от тревоги я, которая играет на фортепиано в моей груди свою нестройную мелодию.
– Странно? – повторяет он и чуть склоняет голову, не теряя ко мне интереса.
«И чё это значит? А говорить нормально можешь? У тебя рот пустой вообще-то».
– Да… просто странно, что всё вот так.
– Что весна пришла по расписанию? – шутит Игнат, а я улыбаюсь в ответ.
– Она, правда, пришла по расписанию. Даже не вериться…
– А потом всё заметёт бураном, где-нибудь в апреле или мае.
– А потом в июне на нас лавина свалиться, – подхватываю я.
Игнат искренне смеётся, без натуги, без вопроса на лице, о чём я талдычу. Он всё понимает.
– А если серьёзно, – Игнат кладёт руки на стол, до середины стола даже не доходят, но я вижу, что он специально раскрывает для меня ладони, – что не так?
Его взгляд чуточку вопрошающий, но точно не: «Скажи мне, в чём дело! Задолбала! То мямлишь, то взрываешься!» Нет, просто, Ир, скажи, что не так?
– Если, конечно, ты можешь мне такое сказать. Если нет, ничего страшного.
Вот. Я об этом. Кто будет так говорить? Нормальные – другие нормальные – люди разве так говорят? Разве они заботятся о том, как тебе будет говорить о вещах, которые ты скрываешь в своей душе? Вот Игнат волнуется. Да, вроде бы это звучит, как заученная фраза с приёма психотерапевта, но при этом он всегда он включённо её произносит, всегда так мило обращается ко мне, всегда – всегда беспокоится о моём состоянии, что я не обращаю внимание на то, как выглядит эта фраза. Я слышу и понимаю, как она должна правильно звучать. И Игнат делает всё, чтобы я это почувствовала.
– Ну, – я сплетаю под столом пальцы, накладываю средний на указательный, безымянный на средний, мизинец на безымянный, повторяю то же самое со второй рукой, – странно, что ты такой… добрый. И хороший…