– Если ты ещё раз меня так назовешь… – Кира попыталась пнуть Ваню, но тот проворно отскочил, успев увернуться и от качелей, продолжающих раскачиваться как бешеный маятник.
Они были двоюродными братом и сестрой и, когда в седьмом классе я стала общаться с Кирой, она познакомила меня с Ваней, который учился в нашей параллели. У Вани были проблемы в семье: отец пил и часто срывался на родных, а мать упорно делала вид, что у них самая прекрасная семья в мире. Кира с Ваней были близки с детства, и поэтому он всегда искал утешения не в шумной компании своих друзей, а в доме сестры. Каждый раз приходя в гости к Кире, я виделась и с Ваней. Вскоре его родители всё-таки развелись, отец уехал из города, и в доме Вани воцарился покой, но мы продолжали зависать у Киры дома втроём, став лучшими друзьями. В девятом классе мне в голову ударили гормоны, и я втюрилась в Ваню по самые не хочу. Кира пришла в восторг от возможности свести нас, но план провалился, столкнувшись с непреодолимой преградой в виде полном отсутствии каких-либо романтических чувств ко мне у Вани. Я пострадала месяц-другой, наслушалась депрессивных песен, написала пару сопливых стишков и пришла к выводу, что Ваня мой лучший друг и менять что-то в сложившихся между нами отношениях совершенно незачем. Когда через полгода у Вани начались какие-то мутки с сестрой его лучшего друга, я даже не ревновала. Ну, почти.
В последний год мы стали реже собираться втроём, так как у Киры появился парень, и мы с ней стали гулять с его компанией. Ваня же зависал со своими дружками и девчонками, которые у него менялись подозрительно часто.
Пока Кира с Ваней бегали друг от друга по площадке, поддавшись желанию вернуться лет на пять назад, я молча сидела на скамейке и пыталась выбросить Назара из головы. Я думала о том, какого ему после Санкт-Петербурга в нашей захолустной дыре, как он терпит неловкую заботу дяди Кирилла, и что он думает обо мне. И думает ли вообще или в его разуме, истерзанном потерей родителей, нет места на мысли о какой-то девчонке с верхнего этажа. Я поставила ногу на скамейку, положив подбородок на колено, и почувствовала вдруг нестерпимое желание расплакаться, как будто меня наконец настигла запоздалая реакция на грустную новость дяди Кирилла.
– Эй, Машка, чего приуныла? – Ваня плюхнулся рядом со мной и приобнял меня за плечи. – Посмотри – солнце садится. Скажи, красота, а?