Предполагалось, что «Солнечные Акры» станут перевалочным пунктом для людей, у которых одна жизненная глава сменилась другой. Для выпускников колледжей, приезжих, недавно разведенных. Но вместо этого люди въезжали сюда с искренним намерением не задерживаться надолго – и оставались. Наш дом стоял на первой из шести улиц, застроенных жилыми блоками, каждому из которых полагалось по два садика. Нашими непосредственными соседями были в основном одинокие люди, жившие тут столько, сколько я себя помнил, и семья с малышами-близнецами.
Из соседнего дома доносился тупой пульсирующий ритм электронной танцевальной музыки, проигрываемой в супербыстром темпе. Зацепившись ногами за спинку кровати-чердака, я перегнулся через край и потянулся так, что заныли ключицы. Пошарил ладонями по столу внизу, нашел телефон и скрылся с ним в своем гнезде из одеял.
Зевая, я ввел код на экране блокировки – и вытаращился на пузырек с уведомлениями. В нем мигало красным трехзначное число.
Я резко сел, в тысячный раз ударившись затылком о потолок.
– Мне нужна новая кровать, – пробормотал я, нажимая на уведомления. За ночь двадцать разных человек отметили меня в той новостной статье. В основном это были родители или мамины друзья. Я застонал. У меня было 284 запроса от новых подписчиков.
30 СМС.
14 входящих на почте.
Я сунул телефон под подушку.
Меня посетила пугающая догадка: если я ничего не предприму, эта ситуация сама собой не разрешится. Я перекинул ноги и слез с парящей над полом кровати, досадуя на свою медлительность.
Я знал, что́ должен сделать.
* * *
Однако понимание этого не помешало мне быстро растерять всю уверенность возле офиса Джо Ди-Пьетро.
Я стоял на тротуаре, колеса моего лежащего на земле велосипеда все еще вращались. Смотреть было особо не на что – просто дом, который выделялся из ряда ему подобных только унылой деревянной вывеской и тонкой полоской парковочного места. Корпус 1Е. С одной стороны – тень, с другой – солнце; мимо с визгом проносятся по четырехполосной дороге машины.
Я попытался набраться решимости, чтобы пересечь тротуар, но опять не смог сдвинуться с места. На этот раз, однако, не ноги отказались двигаться – это мой мозг сурово сообщил им, что туда идти нельзя.
И что я должен был сказать Ди-Пьетро? «Эй, помните ту веселую историю, которую вы опубликовали вчера? Вы все переврали. Будьте добры исправить»?