Зинор, видя мою одержимость, пытался меня образумить. Он напоминал о кодексе академии, о последствиях нарушения запретов, о том, что знания не всегда делают человека лучше. Но я был глух к его рациональным доводам. Во мне горел огонь, который необходимо было утолить. И Зинор, как истинный друг, перестал меня разубеждать. Вместо этого он предложил помощь. «Если ты полон решимости, – сказал он однажды, – я помогу тебе подготовиться. Знание ловушек и заклинаний – ключ к успеху. И если кто-то должен рисковать жизнью, то лучше, чтобы это был не только ты.»
Так мы начали тайно изучать структуру академии, расположение тайных проходов, графики патрулей. Зинор был гением планирования, он умел просчитать риски и находить слабые места даже в самой защищенной системе лабиринтов. Он добывал древние карты и схемы, анализировал архивные записи и даже подкупал отдельных служащих, чтобы получить хоть какую-то информацию о Библиотеке. Параллельно с этим мы совершенствовали наши магические навыки, оттачивая заклинания до такой степени, чтобы они могли сломить любую защиту. Долгое время ночные бдения и секретные эксперименты стали нашим обычным делом. Мы готовились к тому, чего еще не знали, но уже чувствовали, что судьба наша где-то там, за тяжелыми дверями Запретной Библиотеки.
Лесная адаптация.
7-ой месяц 1205 год.
Когда я подрос, моего отца уже не стало. Он пал жертвой божественных сил, в которые верит народ Кринагии. Некогда богов было немного, но теперь их количество стремительно растет. Эксилионцы никогда не исповедовали веры в божества, и в моем родном городе Фуром религия под запретом, как у них магия. Эти язычники никогда не станут нашими союзниками.
Он пал в бою с Кринагским народом, но истинным убийцей стал не клинок, а воля богов, безжалостно оборвавших его жизнь. Знали ли они, что он – прародитель дитя, несущего в себе дремлющую силу? Предчувствовали ли, какое могучее потомство он способен породить? Во мне текла его кровь, его сила, его мощь. Я – плод его доблести и его трагедии.
Осиротев рано, я вырос среди суровых гор Фурома, закаляя тело и дух. Каждый удар молота по наковальне, каждый взмах меча на тренировочной площадке отзывался во мне эхом отцовской отваги. Я учился у лучших воинов нашего народа, постигая искусство боя и стратегии, чтобы однажды отомстить за его смерть и защитить свой народ от религиозного фанатизма Кринагии.