– Если бы мы узнали, что Луша и Степа заперты в амбаре в соседнем селе, мы бы уже туда мчались, – ответила я. – Но они в Москве, где – неизвестно. Это во-первых. Во-вторых… Ты помнишь правила помощи?
Кажется, мы их проговаривали. Или нет. В любом случае дочка ожесточенно сперва кивнула, потом помотала головой. К чему какие-то правила, если сейчас Степашу держат взаперти?
Слушает, и на том спасибо. Но согласится ли?
– Луша и Степа не просто похищены. Степан узнал опасную тайну. Их мало найти, их надо освободить невредимыми. Во-вторых, Степан…
На миг замерла, чтобы найти слова, понятные и не очень обидные для друга.
– Степан подчинился злодеям. Он им нужен, прямо сейчас он в безопасности. И в-третьих, помнишь, как прошлым летом в Голубках мужик порезался косой и Настя перевязала ему вену? Почему она так сделала?
– Потому что умела, – торопливо ответила дочка, недовольная тем, что я прибегла к наводящим вопросам.
– Потому что рядом не было фельдшера, – пояснила я. – Михаилу Федоровичу подчинена вся полиция империи, и он не раз выручал людей из более опасных историй. И все похищенные были живы.
– Мы отправим письмо папеньке и поедем дальше? – спокойно спросила Лиза. – Да, маменька?
Посмотрела на меня. И вся наша дружба, все наше доверие, восстановленное после истории с «греческим кораблем», на глазах превращалось в сосульку, внесенную в дом и брошенную на печку.
Что сказать? Что делать-то? Пусть сейчас произойдет что угодно, только наша дружба не растает. И не пострадает моя миссия…
– Что это, маменька? – с искренним удивлением спросила дочка.
Верно, уж очень сильно я углубилась в мысли. Потому что поняла: это не особо одиозный порыв ветра, а рожок. Новый сигнал, уже совсем близко.
И почти сразу в дверь застучали и раздалась жалобная мольба:
– Помогите, спасите, Христа ради!
Как связаны труба и крик? Неужели моя импровизированная молитва услышана? И не будет ли хуже по ее последствиям?
Дверь открылась. На пороге стояли трое. Первый, юнец в шинели, вошел. Смотритель пытался войти следом и при этом не дать проникнуть девице, хватавшей его за сюртук.
– Куда лезешь, дура! Человек к государю едет!
– Пусть царю доложит, как людей без суда смертной казнью казнят! – воскликнула девица, готовая скорее оторвать полу сюртука, чем отцепиться.