За спиной раздавались приближающиеся шаги и старческая ругань. Марк разъяренно скрипнул зубами. Упавшие в лужу свитки, окончательно размокли, а это значило только одно – составленную с таким трудом речь придется снова переписывать и на этот раз быстро. Выступление должно было состояться уже послезавтра.
Продолжая нарочито громко ругаться последними словами, Марк поднялся на ноги, и, подхватив мокрые свитки, побежал дальше по петляющим узким улочкам, позволяющим так легко оторваться от кого угодно, тем более от какой-то там медленной старухи.
Подгоняемый противным дождем и ощущением погони, он быстро оказался на пороге своего дома.
Дверь хлопнула за его спиной, и только после этого он смог наконец-то перевести дух. Ругани и шлепающих по лужам тяжелых шагов за спиной больше не было слышно. Оторвался. Отлично. Не хватало ему еще, чтобы эта старушенция его перед матерью отчитала.
– Ма-ам! – снимая промокшие до ниток сандалии, крикнул Марк, – Мам, я дома!
Никто не отозвался. Оставляя на полу мокрые грязные следы, он вошел в пустынный атрий.
И куда только все подевались?
Квинт, его младший брат, конечно мог убежать гулять, несмотря на дождь, а мама – могла уйти к кому-то в гости, хоть последние пару месяцев это и было для нее нехарактерно. Но куда пропали все рабы?
Ответ если где-то и был, то не в безлюдном атрии.
– Мам?! – еще раз прокричал в воздух Марк, – Клио?! Коттилий?! – ничего – Да что за… – неосознанно, он перешел на шепот.
Он заглянул на кухню, – рабы обычно ошивались там, когда им нечего больше было делать, – в триклиний, высунул голову в сад. Все без толку.
Кроме него дома не было ни души.
По спине побежали непрошенные мурашки.
– Если это какой-то прикол, то это не смешно! – прокричал Марк в воздух.
Неожиданное озарение не заставило себя ждать.
– Квинт, это ты, мелкий говнюк, всех подговорил, да?! А я повелся, как лошара, – гоготнул он, – Ну все, все, ты победил, можешь вылезать и начинать ржать.
Ничего не произошло. Марк нервно сглотнул. Терпение никогда не было коньком Квинта.
– Продолжаешь со мной играть? Ну ладно, будь по-твоему, – веселье в голосе звучало наиграно даже для него самого.
Дождь на улице усиливался. Стараясь не издавать ни единого звука и оставаться под крышей портика, Марк подкрался к подсобному помещению. Квинт с самого детства любил там прятаться, когда что-нибудь натворит.