В баре было сыро, накурено и грохотала музыка.
– Не хотите сыграть? – прокричал бармен и протянул «линейку» – по аналогии со спортивной.
Смысл игры заключался в том, в какую из Зон быстрее проникнут: в самую главную – Кремлевскую, Новосибирскую или в ту, что в Сосновом Бору. Ставка на Кремлевскую была самой низкой – сорок. Предпочтение отдавали Сосновому Бору, где якобы уже взломали код защиты. Ставка же на Новосибирскую Зону составляла один и восемьдесят три сотых. Но, похоже, на нее мало ставили, потому что она была далеко – в Сибири, и черт знает что там происходит на самом деле. Народ нынче пошел недоверчивый и пугливый, подумал Костя.
– В следующий раз, – так же громко ответил он, – дай лучше фисташек.
– Следующего раза может и не быть… – с очень таинственным видом предупредил бармен, настойчиво протягивая «линейку».
– Ничего, я подожду… – кивнул Костя, давая понять, что не верит ни в чье бескорыстие.
Тема-то была старая, заезженная, и всем порядком надоела, а бармен втюхивал «линейку», которая никого не интересовала, каждому второму входящему.
Бараско сидел на краю стула так, словно готов был сорваться и бежать. Вот тогда-то Костя и заметил в окне слежку. Их было двое, и между ними существовала связь, потом что они хотя и шли по разным сторонам улицы, но действовали синхронно, и выправка у обоих была солдафонская, а о стрижке вообще даже не стоило говорить – старый армейский полубокс, с головой выдающий их обладателей. Видать, они бросили машину в соседнем переулке, потому что выглядели свежими, как огурчики, и грязная весенняя улица не успела наложить на них отпечаток.
Бараско, не глядя на Костю, сорвался, побежал, бросив на ходу то, что Костя прочитал из-за шума по губам:
– За мной!..
Костя поставил кружку на стойку перед удивленным барменом и поспешил вслед за Редом, но все равно потерял его из виду – так он быстро передвигался, и заметил только, как он мелькнул в дальнем конце кухни на фоне распахнутой двери. А когда выскочил в длинный задний двор, застроенный многочисленными навесами, помостами и лестницами, то увидел, что Бараско стоит посреди, откинув крышку канализационного люка, и машет рукой.
– Привет!.. – обрадовался Костя и расплылся в улыбке.
Ему хотелось так много сказать да и вообще вспомнить их трагическую «ходку» в Чернобыльскую Зону, полную ужаса и страданий. После таких «ходок» люди на всю жизнь становятся братьями, если не просто хорошими знакомыми. Ред – это единственный человек, которому Костя безоговорочно доверял и которому действительно был рад.