У ступы он остановился и подумал, что прошел ровно половину расстояния до другого края Старой площади. Но дальше по поверхности идти было нельзя. Костя не видел опасности, но почувствовал ее как живую реку. Она текла здесь, рядом, стоило протянуть руку. Костя словно стоял на дне ее, а начиналась она сразу за ступой.
А еще из резных окошек Политехнического музея кто-то наблюдал за ним – не человек и не животное. Костя не знал, кто именно, но то, что наблюдал, было совершенно очевидно. Разведчик, должно быть. Следит, гадая, почему меня не убило. Напоследок он услышал голос генерала: «Все, Костя, почти не вижу тебя… все двоится… пелена… удачи…»
Осталась ерунда – миновать половину сквера-плешки, две полосы проезжей части и приблизиться к скособоченному танку. Танк действительно замер перед зданием-башней, уткнувшись в него пушкой. Угол здания на уровне второго этажа был снесен снарядом. В разбитом окне сиротливо колыхались белые шторы. Обойти танк и сразу за зданием свернуть в сквер. А в сквере – нырнуть в вентиляционный колодец. Ход вел аж в самый Кремль. Таков был гениальный план генерала. Через оптику все выглядело просто. Ни тебе привычных ловушек, ни преград, и воздух не колышется, как над «аттрактом», который всегда и везде теплее окружающей местности и действовал, как микроволновка, так что попавший в него варился в собственном соку. Только вот посреди Ильинских ворот появился «светлячок». Это был продолговатый огонек с овальными краями. Он висел точно над перекрестком, словно зрачок невидимого глаза. Стоило Косте сделать шаг вправо, как «светлячок» повернулся в его сторону. Бдит, понял Костя. Значит, путь через перекресток заказан. Рисковать не стоит. Остается одно – лезть под землю. Ох, как не хотелось ему этого делать. Не лежала у него душа к подземному миру. Что там, в метро, одному Богу известно. О метро генерал ничего не говорил. Известно было, что все те люди, которые находились под землей в момент образования Кремлевской Зоны, на поверхность не вышли. Судьба их так и осталась загадкой. «Считается, что они пропали без вести», – это все, что сохранилось в памяти у Кости из того, чем его накачали. Станции, попавшие в Бульварное кольцо, были закрыты, как впрочем, и станции, попавшие в Полосу отчуждения. Можно сказать, что работа метро с тех пор была парализована.