– Хорошо, но что это меняет, милая Дея? – уже потеряв нить разговора, спросил Григорий. Он действительно уже забыл, зачем они занялись этими вычислениями, подсчётами. Он помнил только одно, что ему необходимо возвращаться домой и как можно скорее.
Дея вдруг сообщила то, от чего у Григория по спине прошёл холодок:
– Гори, ты сказал, что до дома тебе идти пять вёрст. Правильно?
– Правильно.
– Но за двадцать вёрст отсюда ты не встретишь ни одного жилого строения, а если и встретишь, то это будет мой дом, – она пристально смотрела на реакцию незадачливого путешественника.
По сути, эти слова из уст Деи прозвучали для Григория как приговор.
– И где же твой дом? – вновь поинтересовалась девушка.
– Пять вёрст отсюда, – повторил он, сильно волнуясь.
Дея рассмеялась, будто он её действительно чем-то очень развеселил.
– Почему ты веселишься? Мой город действительно в пяти верстах отсюда, это точно, – не унимался Григорий.
– Ближайший город, Гори, в трёх днях пути отсюда и то, если лететь на Ратиборе, – уже без смеха уточнила девушка.
– Лететь на Ратиборе, – несвязно повторил за ней Григорий, сильно взволнованный и растерянный.
Дея вдруг вся переменилась, смешливость и весёлость разом исчезли с её лица, она смотрела на Григория так трогательно, так нежно, словно мать смотрит на сладкий сон своего грудного дитя. Она чувствовала его каждой клеточкой тела, понимала все его переживания, мысли, страхи. Она не знала только, как ему всё сказать, чтобы успокоить, придать уверенности, силы. Конечно, она знала, откуда он, знала, что он здесь неслучайно, она всегда знала и верила, что он обязательно здесь объявится. Ей так много ему нужно рассказать, многое помочь вспомнить, но как правильно всё это сделать, чтобы не навредить ему? Если бы он умел читать по её лицу, то непременно увидел бы всё, что она в эту минуту чувствовала, как глубоки эти чувства и как ей трудно молчать и делать вид, что не понимает его. Но вместо всего этого она вновь спросила:
– Гори, так куда ты направляешься?
– Куда направляюсь? – переспросил он и тут же ответил: – Уже не знаю, милая Дея.
Она внимательно взглянула ему в глаза, в которых, кроме полной растерянности, витала его чистая, не тронутая мороком Душа, которая чудом сохранилась в его мире, Душа, которую она так долго искала, всем сердцем любила, ждала и надеялась, и которую наконец нашла. Всё это мигом пронеслось у неё в голове. Немного успокоившись, она совершенно серьёзно сказала: