− Если только ненадолго, − как тётя Соня не любит меня, так Вит с трудом переносит мою маму. Нет, она не злая и не строгая… Болтливая очень – ведет себя с ним, как с маленьким: «Вит! Ой, какой ты стал! А я помню, как ты плакал, когда упал и разбил коленку, и не хотел учиться ходить на горшок!» Ну, кому такое приятно? Мы, похоже, для неё так и остались чумазыми пятилетками в драных колготках.
− Хорошо, − кивнула я. – Хоть посмотрю на неё, чаю выпьем и поедем. Если заходить не хочешь, погуляешь по городу, тёте Соне подарок купишь.
− Разберусь уж, как время убить, − ответил Вит, добавляя газу на длинном почти пустынном шоссе. Вдали за деревьями мелькала яркая синева Тавры – может и есть в мире реки шире, но другой её берег теряется в синем тумане – только шпиль дальней церкви огненной искрой сверкает на солнце. Посадки постепенно редели, открывая взору идущие по воде катера, лодки и паромы – чем ближе к Преважне, тем активнее становилось судоходство. Навстречу стали попадаться грузовые и легковые автомобили, а на повороте нас обогнал открытый красный кабриолет с блондинкой в круглых «стрекозиных» очках за рулём. Легковушка лихо заложила вираж и унеслась вперед. Вит только вздохнул. Собственная машина – его мечта с детства.
− Вот так красотка! – пробормотал он.
− Ты о ком? О девушке или о машине?
− Об обеих, − он приподнял уголок губ.
− По-моему, ничего особенного! – подпустила я шпильку чисто из вредности. – Если волосы перегидролью выбелила, а губы намалевала алым – то уж сразу красотка?
Друг только усмехнулся.
− Ну да, о вкусах не спорят! – никак не могла я успокоиться.
− Это точно, − он вздохнул, и хитро глянул на меня, − Насчет машины у тебя сомнений не возникло. Хотела бы такую?
− Вот уж нет! Водить должен мужчина.
− Трусиха, − он усмехнулся. Знает, чем меня подначить!
Пока думала, как ответить, мы проехали синий дорожный указатель: «Преважня». Теперь дорога шла строго вдоль реки. По берегу гуляло много народу, а на причале шла погрузка на пароход величиной с пятиэтажный дом. Вокзал находился в другой стороне. Виту пришлось петлять по узким улицам, ежеминутно опасаясь детей, так и норовивших выскочить из-за угла, деловитых хозяек, чинно переходивших дорогу, торопящихся курьеров… Мы проехали мимо дома на пригорке, в котором жила мама – уютный двухэтажный особнячок, за кованой оградой, с видом на реку. Как в детстве, я помахала ему рукой, будто человеку. Вит тихо прыснул, но промолчал, покачав головой.