– Чего встала столбом? – недовольно воскликнул он. – Чуть усы об твои ноги не пер-реломал!
– Впереди…
– Что там? Я, конечно, больше обычного кота в несколько раз, но ростом все равно не с человека. Я не вижу! Тут колосья почти с тебя по высоте!
– Там лес.
– И что?
– А кто в лесу живет?
Харон фыркнул.
– Да кто там только не жи-ивет! Можно чуть-чуть конкретнее, мрр?
– Кое-кто, кто с Вельницей в далеком родстве, – намекнула Даяда. Ее настроение стало стремительно улучшаться. Может и правда можно было бы обойтись без похода к огромному коту-людоеду, про которого до сих пор ходили по деревням страшные сказания да легенды?
– А, мавки, – отозвался Харон и потрогал лапкой усы, словно действительно была вероятность, что он их мог сломать. – Только ты не надейся особо на них, проку никакого не будет. Они еще более глупые, чем речные утопленницы. Если и услышат где правду, все равно переврут. Тем более большая часть мавок – дети.
– Я знаю, – кивнула Даяда. – Но есть там одна, которая ими всеми управляет. К ней и надо будет пойти.
Харон с сомнением покачал головой.
– Поверь мне, Даяда, ничего из этого не получится. Зря время потеряешь. Не дас-ст она тебе тех ответов, которые ты ищешь.
– Но попробовать стоит. Вдруг она мне подскажет, к кому сходить, у кого спросить?
– И она тебя к Баюну направит, не сомневайся.
Даяда раздраженно посмотрела на кота, а тот твердо выдержал ее взгляд: уж не первый год он жил подле этой своенравной девушки. Привык и к взглядам ее, и к речам.
– Я все равно поговорю с ней. Думаю, в разговоре уж она мне не откажет.
Харон облизнул лапку и провел ею по мордочке.
– Ты только про траву не забудь. – Серьезно сказал он. Даяда слегка раздраженно посмотрела на своего спутника.
– Ты серьезно? Говоришь об этом мне? Правда?
– Что ты нервная такая стала? – возмутился Харон. – Прямо как Вельница в самый худший день своей жизни!
– Если бы ты знал, что с ней было в тот день, ты бы так не говорил. – Даяде вдруг стало очень грустно. Она слишком хорошо помнила вечер, когда бездыханное тело красивой девушки вытащили из реки. При жизни Вельница была хорошей… А после… стала русалкой.
Иначе и не скажешь.
Харон выгнул спину.
– Мне все равно, что было с кем до перехода. Мне важно, что творится сейчас, – мурлыкнул он. Даяда вдруг посмотрела на него иными глазами, словно увидела впервые. Все же, Харон был назван этим именем, принесенным из другого века, мира, мировоззрения, не просто так.