Кроме того, следует устроить пару провокаций. Проконвоируем в одну из наших местных церквей арестантов, которых мы заблаговременно переоденем в чекистов, и там, в здании церкви, устроим перестрелку: пристрелим этих переодетых в форму чекистов арестантов. Начальник местного Губчека должен дать невнятное интервью: дескать, дело сложное, будем разбираться и так далее. А местные газеты должны яростно критиковать местные советские органы, в том числе и за якобы проявленную нерешительность местных чекистов. Тем временем мы должны составить списки вещей, подлежащих экспроприации по каждой церкви, и список священников, всех этих фанатично настроенных, которых мы должны в день Х уничтожить.
В день Х я выступлю с обращением в газете, что в ответ на многочисленные письма трудящихся реввоенсовет Веньяминовского уезда решил применить самые радикальные меры в отношении церковников и прочих контрреволюционеров. И вот в этот день Х мы им устроим Варфоломеевскую ночь… У них еще долго будет стоять звон в ушах от наших репрессий. И все должно быть проведено быстро и самым решительным образом. Как говорил один политический писатель, «репрессии должны проводиться жесточайшим образом и в кратчайшие сроки, ибо длительных репрессий народ, как правило, не выдерживает». Руководство всей этой операцией товарищ Ленин возложил лично на товарища Льва Троцкого. Остальные, знаете, слишком мягкотелые. Я думаю, что мы не подведем товарища Троцкого.
Отец мне рассказывал о тех страшных днях коммунистической Варфоломеевской ночи. Впрочем, сейчас об этом уже написано очень много…
Спустя некоторое время после тех ужасных и страшных событий Левин заболел: у него случился левосторонний паралич, а ему в ту пору было всего тридцать пять лет. К тому времени уездный реввоенсовет был преобразован в уездный Центральный исполнительный комитет, и председателем ЦИК стал бывший телохранитель Левина – Воронок. Он был из курских крестьян, дворовых крестьян семьи Левина, а потом, когда семья Левиных переехала к нам в город, они взяли Воронка, тогда еще мальчонку, к себе в дом в качестве прислуги.
Мой отец рассказывал, что назначение Воронка председателем уездного ЦИК вызвало страшную ярость у больного Левина.
– Это православный Бог меня наказал! – сидя на кровати в одной ночной сорочке в неистовстве кричал Левин. – Я разрушил его храмы, а он меня поверг в унижение: теперь мой бывший слуга, неграмотный мужик, руководит мною! Мы взяли власть, а теперь она достается этому тупому, безмозглому мужику!