Сестра уже не спрашивает зачем мы направляемся в салон нижнего белья, потому что она знает мою страсть к этим прекрасным вещам и осведомлена о количестве и разнообразии искомого дома, а потому молча помогает мне выбрать понравившееся, и только часам к восьми мы оказываемся с ней дома.
Если бы я только знала, чем закончится этот вечер, то сидела бы дома, а лучше – сразу написала бы заявление в милицию. Если бы я только знала!
***
– Ты уверен, что ты хочешь на аттракционы? – с сомнением спрашиваю я, потому как одета я была вовсе не для таких развлечений.
– Сначала на них, потом в ресторан. Не наоборот, главное не перепутать, – с улыбкой произносит Максим, – не беспокойся, твое прекрасное платье не помешает осуществить задуманное. Ты готова?
– Что ж, хорошо, – с сомнением соглашаюсь я.
Нет, я очень любила подобные развлечения, но мало того, что одежда была неподходящей, так и парень, кажется… тоже был не подходящий. Что-то отталкивало меня и просило уйти подальше, не идти ни на аттракционы с ним, ни в ресторан, в который мы направились часом позже и вкусно пообедали. Да, мы провели время хорошо и я понимаю, что подобные разнообразные события идут на пользу после трудовых будней, но… что-то было не так.
Улыбка не сходила с губ Максима, но я не улыбалась в ответ. Слишком была напряжена. Глаза и внимательный взгляд парня, постоянно изучающий мое короткое платье и открытое декольте – вот, что меня напрягало.
В магазине платье смотрелось ослепительно, теперь же, после масляного взгляда Максима я чувствовала себя… развращенной. Да, именно так: теперь и платье выглядело по-дурацки, нелепо и откровенно, и декольте смущало всех, кроме Максима.
Мы гуляем по парку, в ядре которого был расположен ресторан и аттракционы, время подходило к двенадцати часам и потому мы тихим ходом направлялись к его автомобилю. Он – тихим, а я торопилась.
– Куда ты так спешишь? Прекрасная погода, туристов этих дурацких нет. Красотень ведь!
Сленг. Молодежный глупый сленг – вот, что бесило меня, что напрягало и злило. Я успокоилась, едва поняла, что меня тревожит. В голову тут же закрался мужской глубокий голос Владислава, его манеры и речь, что были несопоставимы молодому Максиму, который к тому же был излишне настойчив. А ведь он видит мое нежелание: ни общаться с ним, ни куда-либо идти.