– Мама-а! – взвизгнул возница, весь сжимаясь. Он боялся обернуться, и всё нахлёстывал лошадь. Телега неслась, не разбирая дороги, подпрыгивая, кренясь и то и дело норовя перевернуться. Я кое-как подхватила изрыгающего хулу козлёнка поперек пуза. Нужно было выбираться.
– Стойте! – летел вслед за нами чей-то крик. – Стойте, негодяи! Отпустите девицу!
По дороге во весь опор вслед за телегой мчал какой-то всадник. Мне было некогда разбираться с тем, кто он, откуда взялся, и кому собирается помогать. Нужно было прыгать с телеги, не переломав ничего ни себе, ни Арчи, да ещё теперь не попасть под копыта несущегося за нами жеребца.
Кое-как улучив момент, я, выругавшись, швырнула посох в траву, сумку следом, обняла козлёнка, и спрыгнула, кубарем прокатившись прочь от дороги. Телега понеслась дальше. Всадник сколько-то проехал за ней, потом развернулся, и поехал к нам.
– Жив? – шепнула я в белое козлиное ушко.
– Мёртв и уже давно, – напомнил Арчи. – Но цел, цел.
И заблеял; всадник доехал до того места, где мы совершили свой полёт, торопливо спешился и побежал ко мне. Соломенный блондин, на вид очень молодой, сухопарый, в плечах узок – доспехи немного болтаются.
– Барышня! Барышня! – кричал он на бегу. – Где вы? С вами всё хорошо?
Везёт же мне сегодня на недоумков.
Блондин, тем временем, увидел в траве приметного Арчи, и поспешил ко мне. Стал помогать подняться.
– Не ушиблись, барышня? Такой прыжок! Я переживал. Эти негодяи ничего вам не сделали?
– Нет, – ответила я разом на все его вопросы, и задала свой, – кто вы?
– Меня зовут Клаудий Габриель фон Бергисс, – отчеканил он. – Я – седьмой и младший сын барона фон Бергисса. Со мной мой верный меч и конь Роско. А сам я, коль скоро это вот почти всё положенное мне наследство, решил избрать для себя путь странствующего рыцаря. Езжу по дорогам нашего королевства, и помогаю всем обездоленным и обиженным. Всем, кто нуждается!..
– Вы подумали, что я нуждаюсь в помощи?
– Конечно! – Клаудий даже не сомневался. – Эти негодяи везли вас на кладбище! Конечно же они собирались проделать с вами… нечто ужасное!
Он немного покраснел. Кажется, сама мысль об этом «чём-то ужасном» очень его смущала, или он считал, что я никогда прежде не сталкивалась с насильниками. А то и вовсе не представляла, откуда берутся дети и что их появлению предшествует.