Пока я думала об этом, совсем стемнело, и настала пора ложиться спать. За старыми облупившимися стенами часовни раздавались какие-то шумы и тихий скрежет. Я думала о том, что стоило бы на всякий случай сотворить защитный круг. То, что обычно селится у оставленных святилищ, не сулит живым ничего хорошего. Сейчас, когда сгущалась ночь, тихие при дневном свету создания дождались своего часа. Слишком досаждать пока не решались: может быть, боялись огня, может – моей ауры. Но не хотелось бы испытывать с ними судьбу и силу. Да и люди – если они решат нагрянуть сюда хотя бы на рассвете – вряд ли будут желать нам доброго.
Клаудий, по-видимому думавший о чём-то схожем, спать не торопился, чем путал мне все планы безопасности, и несказанно раздражал.
– Почему вы не идёте отдыхать? – спросила я.
– О, я намерен сидеть здесь, у костра, всю ночь на дежурстве, – заявил он решительно. – Буду охранять ваш сон, следить, чтобы огонь не погас, и никто не потревожил наш маленький лагерь. А тем самым я избавлю вас от необходимости делить со мной ложе, и подвергать каким бы то ни было смущениям вашу девичью честь!
Я очень сильно захотела приложить его посохом, выслушав эту тираду, но сдержалась. В раздавшемся за спиной блеянии Арчи слышался смех.
Да они издеваются.
– Сударь, единственное, что смущает меня – это ваше опрометчивое решение, – выдавила я, наконец, сверху вниз глядя на рыцаря, всерьёз устроившегося на полу у костерка. – Считаете, что если вы плохо отдохнёте, и будете с утра едва волочить ноги – или упадёте с седла – это не принесёт мне никаких хлопот?
– Я не подумал об этом, – покраснел он. – Но ручаюсь – готов держаться в бодрости и ночь, и день напролёт, ничем не тревожа вас!
Арчи снова заблеял. Трудно, наверное, ему сейчас сдерживаться от комментария! Однако я вовсе не разделяла этого веселья. Теперь было важно оградить стоянку барьером. Скрежет за стенами стал отчётливее, и раздавался уже с разных сторон одновременно.
Кажется, придётся пойти на хитрость или изрядно рискнуть чужим здоровьем. Ни то, ни другое не вызывало у меня восторга. Но ещё меньше мне хотелось бы раскрывать свои способности перед малознакомым человеком или разбираться с тем, что там шастает около храма. А, по сути, такая «разборка» раскроет меня еще быстрее. И как отнесётся этот «служитель добра и чести» к моей некромагии сказать сложно. Она считается очень тёмной сущностью, и многие ревнители «светлой силы» и подобных крайностей нередко доставляют мне много хлопот своими нападками. Вступать в возможный конфликт с новым знакомым сейчас было совсем не на руку.