– До места лечения. Императорские лекари, кажется, нашли способ излечить её высочество. – Метида перебила епископа и повернулась к офицерам за столом. – Стража сопроводит нас до тюремной крепости, Приказ Тайных Дел охраняет нас до входа в зал с артефактом. Епископ и гвардейцы, вместе со мной и принцессой, проходят внутрь. Протокольные мероприятия подготовят присутствующие тут чиновники. Всё ясно?
– Так точно! – Ответили сидящие за столом офицеры, а задумавшийся священник просто кивнул.
Второй день второго месяца весны, 1126 год от образования империи.
Провинция Ахарнес, город Ахарн, Мир Кошки.
Её спальня всегда была интересной, много мягких подушек, гигантская кровать с большой периной и множество диванчиков. Странные картины, древние рисунки и много мягких вещей, их она особенно любила. Большие окна не часто встречались в древней архитектуре Ахарна, но именно в этой части цитадели их для неё сделали, вернее открыли и избавили от решёток.
Очень давно эти помещения были гаремом во дворце, который строился как божественная и неприступная крепость Кровавого Тумана. Но прошло более тысячи лет, всё это древнее неразрушимое сооружение давно стало тюрьмой, одной из самых страшных и больших в империи.
Князь Кирьяк лежал на мягчайшей кушетке и смотрел в окно, далеко внизу с солнечными бликами играла водная гладь обнесенная со всех сторон неприступными стенами. Это был широченный рукотворный канал, локтей в двести, который протекал внутри всего дворца и считался неотъемлемой частью одного из тринадцати Чудес Света. Чистейшие воды поднимались из глубин земли и протекая через всю крепость возвращались обратно. Красный Бог умел строить, никто после него не смог повторить подобное.
Древний властитель вознёсся в мир поднебесный, получив божественную силу, он оставил свою семью, предков княжеского рода Кирьяка, которые за тысячелетие растеряли былое могущество и стали рядовыми вассалами империи.
Дворец-крепость пришел в негодность, перестали работать древние механизмы, иссякли источники Святой Силы, высохли некогда величественные сады. Лишь монолитная и некрасивая твердыня из нерушимых стен сохранила целостность и остатки величия.
Но малая внутренняя часть дворца функционировала, пусть в виде тюрьмы сохраняла жизнь, даже это прекрасное место предназначено для заключенной, пускай очень необычной.