В комнате филолог рухнул ничком на кровать. Долго лежал, уткнувшись лицом в подушку. Вспомнил классика. Не того, что с ботинками, а другого – помельче, но тоже с бородой. Ведь умели же раньше страдать! Хоть рассказ пиши, хоть роман, страниц на пятьсот. А здесь и на единый абзац страданий не хватит…
Филолог тяжко вздохнул. С трудом перевернулся на спину. Закрыл глаза. Жизнь казалась бессмысленной, как томик Ли Бо без перевода.
Потом он долго лежал, глядя в высокий потолок.
Потом закрыл глаза.
Полежал так еще с полчаса. И, кажется, умер.
А назавтра пришел из гостей старик Драморецкий. Повел носом на дверь в туалет, сердито ее прикрыл. Покосился на комнату соседа. И рассердился еще больше.
Но сдержался. Подался на кухню – рыбу жарить, сковородкой греметь.
Отменный получился минтай!
Сделать соседу замечание, чтобы дверь не забывал закрывать, старик решил чуть позже – когда сковородку вымоет.
Не иначе как перелётная птица, возвращаясь домой из Африки, заночевала однажды вечером у Еремеева на балконе. Ну, кто бы ещё мог нашептать Александру Ивановичу о том, что в далёкой Эфиопии можно запросто приобрести партию пуховиков буквально за копейки? Положим, с птицей все ясно: переночевала да и подалась к себе на родину – в одну неприметную рощицу под Рязанью. А вот с Еремеевым приключилась целая история.
* * *
Началось все в четверг пополудни, часа примерно в четыре. Помнится, Еремеев вернулся домой задумчивым, чуть ли не малахольным, долго возился в прихожей, переобуваясь в тапочки, и пошёл после этого не на кухню, как всегда, а двинулся в ванную, где минуть пятнадцать шумел водой и фыркал, словно морж в зоопарке. И лишь отфыркав своё, показался, наконец, на глаза супруге – весь мокрый, взъерошенный и решительный.
– Так что готовь, Эльвира, чемодан – скоро в Африку еду! – объявил Еремеев, и для начала подсел к столу. – Что там у нас? Опять пельмени в горшочке?
– В горшочке, как ты и просил, – отвечала супруга.
– Могла бы и два горшка на стол поставить. Или три, – ворчливо заметил Еремеев,. – Я ведь тебе не профессор какой, мне калории ох как нужны! Да ты не суетись, второй попозже подашь. Когда я с первым управлюсь.
И споро заработал вилкой, отложив разговор про Африку на сладкое.
Еремеев не лгал: действительно, профессором он ни разу не был. Как начал году в восемьдесят восьмом с кладовщика, так двадцать с лишним лет по складской части и проработал. Потом склад акционировали, а Еремеев опять при нём. Святое дело! Тем более что у склада были не только надёжные стены, но и солидная крыша, преимущественно генеральского состава.