– Ну, это не совсем кафе, – сознаюсь я. – Это «Орхидея». Была.
– В смысле, была? Ты что, мой любимый бар разнёс? – Серый с укоризной воззрился на меня.
– Не-е, бар на месте, – мотаю я головой. Чуть не свалился под стол, но успел ухватиться за край и выправился. – Во всяком случае, был, когда мы оттуда ушли. Но это уже не «Орхидея».
– Трупы есть? – обречённо спрашивает Серый и уточняет. – Помимо тех, в магазине.
– Т-тока три, – признаюсь я, снова берясь за вилку. – Но я не виноват. Они сами…
– Сами убились? – недоверчиво щурится Серый. – Паша, блин, если тебя менты загребут…
– То ты меня отмажешь! – уверенно заканчиваю я, в третий раз пытаясь наколоть котлету на вилку. – Серый, а ты их точно дожарил? Че они уползают?
– Ох, Пашка! – ворчит он и подсаживается рядом. – Хорошо, хоть записку оставил! После магазина я не знал, что и думать! Да, Паша, да. Это нашу группу вызвали по тревоге, когда дежурный сообщил о перестрелке. У меня ещё тогда подозрение было. А когда на место приехали, и я увидел четыре трупа… мент утверждал, что он их пострелял. Действительно, двое убиты из его табельного оружия. А остальные? Один с резаной раной от кухонного ножа. Второй убит сколотым блюдцем! Третий жив, но подрезаны сухожилия на ведущей руке. Перочинным ножом! А потом вырублен грамотным ударом в нервный узел. Я полдня себе места не находил! А потом возвращаюсь домой, а там записка! Не волнуйся, все в порядке, буду поздно. Кто другой, может, и повёлся бы на байки мента, но я, Паша, точно знаю, что там был ты!