– Понятно, Михалыч! Давай придумывать маршруты.
Он относится к той редкой породе людей, которые сами испытывают счастье, когда доставляют удовольствие другим. Разумеется, Вите бывает радостно и самому, но одному ему пустынно в этой радости.
Собственно, так мы и познакомились на Мадагаскаре. Я приехал от РЕН ТВ Ирены Лесневской снимать очередную программу «Конюшня Роста» для того старого НТВ о туристском автопробеге по волшебному острову. И энергичный, улыбчивый парень пригласил меня в свою машину. Его товарищ Юра Поляков не возражал. Это было прекрасное путешествие. Такнов, сидя за рулем (он замечательно, но быстро ездил), приветствовал местных жителей, махал им рукой, восхищался и удивлялся, а однажды, резко затормозив и подняв тучу красной пыли, закричал:
– Смотри, Михалыч! Пушкин!
И, выскочив из машины под названием Vitara, побежал обниматься к смуглому парню с бакенбардами в крылатке из мешковины, правда без штанов, удивительно напоминающему Александра Сергеевича.
Мы с Витей быстро подружились – как оказалось, на всю жизнь. И теперь, когда книга сделана и история с путешествиями потеряла актуальность, он остается одним из самых близких мне людей. Иногда мы собираемся и строим планы. Это замечательное занятие, самостоятельный жанр. Он ни к чему не обязывает. Планы, дорогие прохожие, хороши сам по себе, и совершенно не обязательно портить их реализацией.
В путешествии по Мадагаскару он настолько доверился мне, что дал себя постричь. Пытка тупыми ножницами происходила на скамейке у хижины, наивно и трогательно вообразившей себя гостиницей. У дверей стоял швейцар с настоящим копьем и в набедренной повязке. Он следил за моими упражнениями, и его мужественное шоколадное лицо порой искажалось мучительной гримасой сочувствия к Такнову.
Вернувшись в Москву, он пошел к своей парикмахерше, которая, осмотрев мою работу, спросила Витю:
– Где вас так постригли?
– На Мадагаскаре.
– Там так носят?
В других наших поездках он избегал моих услуг. Даже не просил сфотографировать на фоне какой-нибудь Аннапурны. Однажды он повторил фразу, которую когда-то произнес мне знаменитый дирижер Евгений Мравинский, когда, хитря, чтобы расположить его для съемки, я сказал, что это будет «фотография на память» об этой репетиции.
– У меня прекрасная память! – сказал Маэстро.