Сделав резкое неловкое движение, я зацепила рюкзаком вазу с цветами, стоящую на стойке регистрации. А дальше все, как в плохом кино. Элегантная вещь интерьера упала на пол с оглушительным грохотом, будто я перевернула целый стеллаж в посудной лавке. Она разбилась на мелкие осколки, а оттуда посыпались маленькие стеклянные шарики и раскатились по полу, превращая все в «минное поле». Раскрасневшееся лицо охранника напоминало вареного лобстера. Он начал причитать и нахваливать место, с которого, по его мнению, у меня растут руки. Кто-то, не заметив шарик, наступил на него и упал. А там первая шашка домино задела следующую, и понеслось…
Одна минута. Одна чертова ваза. И все вокруг походило на место бедствия. Люди стонали от ушибов после падения. Кто-то красочно выругался матом, а я начала мечтать, чтобы провалиться сквозь землю, исчезнуть, испариться… И еще десятки способов побега с позором. Но, прикрыв виновато лицо ладонями, я продолжала шептать слова извинений и даже подалась вперед, чтобы начать помогать пострадавшим из-за меня людям.
Цепкие пальцы «месье Незнакомца» схватили меня за локоть и с силой потянули в сторону лифта. Я вжалась, как маленькая, подумав, что получу взбучку. Находясь в его власти, я сообразила, что он выше меня почти на две головы. Я словно крошечка по сравнению с ним. Дело не только в росте и ширине плеч. В нем интуитивно чувствовалась мужская сила, непоколебимость. Пожалуй, о таких мужчинах говорят: «За ним, как за каменной стеной». Кажется, даже шарики боялись попадаться ему под ноги, откатывались подальше, зная, что он превратит их в пыль. Именно я стала жертвой «шарикового апокалипсиса» и почувствовала, как, наступив на стекляшку, потеряла равновесие и начала падать. Ладонь мужчины ловко прижала меня к себе, спасая от очередного позора, и у меня перехватило дыхание.
«Вот это лапищи! С такими руками и внешностью он должен сниматься в фильме про викингов, а не расхаживать в дорогом костюме с иголочки в новомодном здании», – паниковало все мое существо. Но, пискнув что-то неразборчивое, я отстранилась.
– Ну спасибо, насмешила, – проговорил он спокойно, и даже за порослью на его лице я заметила пухлые губы, уголки которых тянулись вверх, складываясь в обаятельную улыбку.
Нет бы замолчать, а я, храбрясь из последних сил, выдала упрямо: