Больше я не пытаясь понять, чем могла вызвать у мужа гнев такой силы: всю дорогу лишь представляла, как проткну вилкой оба его глаза по очереди. Леон Северский – хренов псих с замашками маньяка, так что пусть сам объясняет причину своей вспышки.
Судя по всему, Нора специально выбрала такой маршрут, чтобы мы постояли в пробке, и я была благодарна ей за возможность немного отсрочить неприятный разговор.
Стоило мне выйти из машины, как раздался голос Северского:
– Иди в комнату, – велел он откуда-то сверху. Задрав голову, я обнаружила его стоящим на просторном балконе третьего этажа. Отдав свой приказ, муж сразу вернулся в дом.
Оттягивать не было ни возможности, ни особого смысла, так что я обняла сумку и обреченно поплелась к входной двери, не представляя, что может ожидать меня за ней.
– С возвращением, – самодовольно выдала свекровь, едва я переступила порог дома.
Алла стояла возле лестницы, и усмешка на ее лице подсказала мне причину недовольства Леона. Черт возьми, эта змея рассказала ему про утренний полет чая и овсянки! Наверняка она набрала номер сына еще до того, как за мной захлопнулась дверь.
Стиснув зубы, я молча прошла мимо Аллы и немного расслабилась только когда оказалась на втором этаже. Там тоже была зона отдыха, где на одном из кресел сидела Алика.
Она вскочила со своего места, словно все это время ждала именно меня.
– Привет, – произнесла я удивленно и постаралась улыбнуться.
Девушка нервно закусила губу, но все же ответила:
– Привет, – прозвучало максимально неуверенно, но по взгляду было видно, что она хочет сказать что-то еще. Решиться она не успела: со стороны лестницы послышались шаги, а следом и голос ее матери, звавшей дочь. – Прости.
Алика покачала головой, проскользнула мимо меня и поспешила вниз. Хотелось ее остановить: заставить сказать то, что она собиралась, но мне удалось сдержать этот порыв. Девушке и без того не сладко приходится с такой-то матерью.
В комнату Леона я заходила на негнущихся ногах.
Неизвестность пугала не меньше самого Северского, который стоял ко мне спиной и смотрел в окно, скрестив руки на груди.
– Видимо, мы не с того начали, Ева, – сказал он и медленно повернулся ко мне.
Что-то в его взгляде заставило меня вжаться спиной в дверь. Когда он направился в мою сторону, отступать было уже некуда, и я просто вскинула руки в примирительном жесте: