Колода двигалась в его руках с почти ритуальной плавностью, словно выполняя тайный обряд. Нартуган нигде не учился этому. Его мать с детства запрещала ему приближаться к любым видам техники, поэтому он не пользовался ни телефоном, ни компьютером, ни другими гаджетами. Она верила, что современные устройства забирают у человека энергию и лучше держаться от них подальше.
Карты были единственным доступным развлечением для подростка. Это было больше, чем просто предсказания. Они стали его окном в мир, способом замечать то, что ускользало от других. Но главное – его предсказания почти всегда сбывались.
Четыре карты легли на стол ровным рядом. В библиотеке стояла гробовая тишина, и даже женщина, следившая за порядком, замерла, наблюдая за их спором.
Первая карта была раскрыта – чёрная масть. Следом за ней вторая – крести, снова чёрная.
– Что это значит? – Ляззат скрестила руки, её голос прозвучал насмешливо.
– Две карты чёрные, значит, это неправильные варианты. Не перебивай, пожалуйста.
– Хорошо, – сказала она, но на её лице мелькнула едва заметная ухмылка. «Он ошибся, подумала она.»
Тем временем Нартуган открыл оставшиеся карты. Четвёртая снова оказалась чёрной.
– Мой ответ – вариант «Г», – с гордостью объявил он.
– А вот и нет! Ответ «Б»!
Ляззат сразу же схватила третью карту – черви – и с показным презрением разорвала её пополам.
– Стой!
– Остальные можешь порвать сам. Выбрось свою глупую колоду в мусор, шарлатан.
Смех всколыхнул зал, словно волна. Затем в воздухе раздался знакомый цокот каблуков. Женщина в чёрном подошла к столу и крепко сжала запястье Нартугана.
– Пошли, парень. Тут не цирк, чтобы гадать на картах.
Каждый шаг давался ему тяжело. Взгляды впивались, словно острые иглы. Кто-то усмехался, кто-то наблюдал с любопытством, но в каждом взгляде читалось одно: он проиграл.
Нартуган не стал спорить. Просто разжал кулаки, словно сдаваясь, и направился к выходу. Уже у двери заметил, что строгая библиотекарша снова заняла своё место, будто этот позорный эпизод стёрся из её памяти. Для неё он был всего лишь очередным нарушителем тишины. Но внутри что-то надломилось.
Выйдя в коридор, он свернул в сторону уборной. Странное ощущение не покидало его. Карта… её разорвали, но он всё ещё чувствовал её. Будто рваная бумага оставила след на пальцах. Будто вместе с ней исчезло что-то важное. В груди что-то давило, сжималось. Он не понимал, откуда взялось это чувство, но оно росло, набирало вес, как штормовой ветер перед бурей.