– Доставай, – и девушка щёлкнула пальцами.
Скелет отпустил левое запястье. Еле дыша, Оркус развязал мешочек с ингредиентами и стал рыться в его содержимом. Нащупав кость, он достал её и протянул Гронье дрожащими пальцами.
– Вот…
– Она нужна не мне. У меня все кости на месте. Видишь, где его не хватает?
– Да…
– Вот туда и клади.
У юноши перед глазами поплыли чёрные круги. Он поднёс обломок черепа по лбу скелета и осторожно положил его на дыру. Кость мгновенно приросла.
– Спасибо…– вздохнул скелет и разжал пальцы.
Не помня себя, Оркус вскочил на ноги и побежал обратно к башне. Гронья молча смотрела ему вослед. Когда юноша скрылся за скалами, она вздохнула, подобрала мешочек и пошла обратно к своему платью.
***
Щека ещё горела от оплеухи Учителя. Ничего, здесь в подвале башни, никто не увидит и не услышит его слёз.
Оркус сидел на нижней ступеньке лестницы, обхватив ноги руками и спрятав лицо в колени. Ему казалось, что он горит заживо – настолько ему было плохо. Стыд, страх и смущение терзали душу юноши.
Ничего.
Всё пройдёт со временем. Учитель всё видел – и его испуг тоже. Какой позор! И он ещё собирается стать колдуном!
– Ведёшь себя, как последний дурак! Как я доверю такому свои книги?
Звон от пощёчины ещё стоял в ушах Оркуса.
Ничего. Это на пользу. Другие колдуны своих провинившихся учеников и превратить в кого–то могут. Или во что–то. Иногда, насовсем.
Нет. Ему ещё повезло. Хотя, как может повезти ребёнку, родителей которого обвинили в колдовстве?
С детства, Оркус ненавидел запах костра и горячего угля. Горло сжималось в рвотных позывах, а ноздри начинало колоть.
Его родителей сожгли заживо – он видел это.
«Я ничего не мог сделать…»
Почему именно сейчас он это вспомнил?
«Это было одиннадцать лет назад».
В тот день разум Оркуса затуманился, а когда он очнулся, то всё было кончено. Его нёс на руках высокий мужчина с длинной чёрной бородой, чуть подёрнутой сединой. Он уносил его прочь от когда–то родной, но теперь сгоревшей дотла деревни.
Мужчина просил называть его Учителем. Оркусу захотелось пить – и мужчина дал ему отпить из фляги. От глотка зелья разум Оркуса прояснился и он вспомнил, что именно произошло с деревней.
Ночью, после казни, мальчик выбрался из своего убежища, куда его успела спрятать мать. Он набрал угля от костра и направился к домам. На каждой двери он рисовал символы, сливающиеся в магические печати.