Боковым зрением Карина заметила что-то темное и бесформенное. Опять. Она вздохнула и бросила взгляд на чемоданы в углу, которые еле застегнула несколько минут назад. Белые тонкие пальцы беспокойно забарабанили по подоконнику. Пусто. Как, в принципе, и всегда. Опять она дергается по пустякам. Вчера утром Правительство прислало письмо о зачислении в Международную Школу Магических Искусств номер тридцать семь, сокращенно – МШМИ 37, которое теперь лежало на подоконнике, так что Карина сбросила все на волнение. Всего таких школ сотня, они разбросаны по разным точкам планеты, начиная с Уральских гор, заканчивая Атлантическим океаном. Магические способности проявляются примерно в возрасте тринадцати лет, как раз из-за этого “примерно” еще в раннем детстве каждому через обыкновенную прививку замораживают отвечающие за контроль и выработку энергетических частиц клетки мозга. Выделять их, пусть и в гораздо, гораздо меньшем количестве, во время сильных эмоций дети не перестают, но частицы эти никак себя не проявляют. У Магрисов нет определенной страны, они живут по всему земному шару вместе с людьми. Каждый знает минимум два языка: профеторий (магический язык) и язык страны, в которой довелось жить.
–Карина,—в комнату заглянула Татьяна Арабова, – вещи все собрала?
Карина вздрогнула и обернулась на маму. Локтем задела горшок с белыми примулинами, резко дернула руками вниз в попытках остановить падение. Татьяна вскинула руку, горшок замер в пятнадцати сантиметрах над полом. Секунду он висел в воздухе, после довольно быстро поднялся на подоконник и встал на прежнее место. Русые прямые волосы матери были по обыкновению собраны в высокий хвост, зелено-карие глаза смотрели устало и немного раздраженно. Одинокая женщина, ни чем не похожая на дочь. Она удочерила ее в возрасте четырех лет, сама девочка практически ничего не помнила с того времени. Детский дом стерся из памяти почти целиком, разве что обрывки воспоминаний иногда возникали в голове. Татьяна потерла пальцами глазницы.
–Да, еще вчера,– Карина бросила взгляд на проходящих внизу школьников.
–Чего дергаешься? Опять видишь что-то?—Татьяна хмурилась. Галлюцинации приемной дочери ей не нравились совсем, и, пусть лет так с десяти они не появлялись (точнее, она так думала), любое Каринино “дерганное” действие вызывало у нее раздражение и подобные подозрения.