Как и предсказывал Лачин, первые несколько дней вернувшийся ко двору новоиспеченный генерал-лейтенант был занят организационными вопросами и смог принять Соколова только во вторник 14 августа. Объяснять ничего не требовалось, поэтому друзья просто поговорили по душам.
– Все сделаю, Виктор. – Заверил Соколова Ростопчин, разливая коньяк. – Если пожелаешь, можешь остаться на службе. Сейчас получишь звание полковника, а через годик станешь генералом (3). Как тебе такая перспектива?
– Заманчиво, Федор, но я лучше вернусь на Урал, меня там Серафима уже заждалась.
– Так, никто не мешает ей приехать в Петербург. – Ростопчин поднял свой бокал и, дождавшись ответного жеста, сделал пару глотков. – Генеральская должность, хороший оклад, служебная квартира со всеми удобствами, непыльная служба в Кригс-комиссариате – разве не об этом мы с тобой договаривались?
– Это было до того, как Серафима согласилась выйти за меня замуж. – Возразил Соколов. – Тогда я был сам себе хозяин, а сейчас…
– Хорошо, это твой выбор. – Не стал настаивать Ростопчин. – Но, на твоем месте я бы все-таки написал и спросил совета, возможно, что роль жены генерала ей понравится.
– Вероятно, я так и сделаю, Федор, ведь подобную возможность мы с ней не обсуждали и получится не честно, если я решу этот вопрос самостоятельно.
– У тебя еще есть время передумать, поскольку на оформление документов уйдет, как минимум месяц, так что пиши своей Серафиме и жди ответа. Кстати, ты, где остановился?
– «Уральские самоцветы» купили шикарную усадьбу в центре Петербурга, там сейчас проживают их бывшие ученики, продолжающие обучение в столице. Меня приняли с распростертыми объятиями – шикарная комната, полный пансион, что еще нужно бывшему офицеру?
– А где сейчас Штейнберг?
– Точно не знаю, может в Дрездене, а может в Амстердаме. Изготавливает ювелирные изделия из уральских самоцветов для европейских модниц. Вполне вероятно, что через несколько лет он займет директорское кресло Густава Файна. Благодаря тебе мы с Генрихом неплохо устроились в жизни: он все-таки получил монополию на огранку уральских изумрудов, пусть и несколько другим, более извилистым путем, а я все еще могу стать генералом.
– Вот за это, я с удовольствием выпью. – Ростопчин, разлил коньяк. – Не за твои генеральские эполеты, поскольку пока не ясно хочешь ты этого или нет, а за то, чтобы у вас в жизни все сложилось.