– Знакомься, Федор, это один из руководителей «Уральских самоцветов» – Тимофей Иванович Лачин.
– Заочно мы уже знакомы с Федором Васильевичем. – Улыбаясь, сказал стоявший на крыльце рядом с Соколовым Лачин, крепко прожимая протянутую фаворитом руку. – Пройдемте в дом, господа.
Вслед за хозяином Соколов и Ростопчин прошли через вестибюль в гостиную, где Лачин усадил своих гостей на роскошный диван, а сам расположился в кресле напротив. Ростопчин, наконец, смог избавиться от своего баула, поставив его на пол.
– Как при дворе отнеслись к вашему возвращению, Федор Васильевич?
– Каких-то особых восторгов я не заметил.
– Ничего удивительного. Вас ведь уже списали со счетов и, вернувшись, вы невольно нарушили чьи-то далеко идущие планы.
– Я довольно долго «варился» в этой атмосфере, Тимофей Иванович, так что правила игры мне хорошо знакомы. Сейчас стараюсь не лезть ни в какие склоки и по мере сил заниматься своими прямыми обязанностями, хотя, честно признаюсь, работа в Военном департаменте не доставляет мне особого удовольствия. Два года назад, сразу по восшествии на престол император спросил меня: «Кем я хочу быть при его особе»? Тогда я честно признался, что хочу занять должность секретаря для принятия просьб. Мое стремление было продиктовано исключительно желанием искоренить неправосудие, которое достигло в предыдущее царствование невиданных размеров. Чего стоит только один обер-прокурор правительствующего Сената Александр Николаевич Зубов – отец последнего фаворита императрицы, который, пользуясь своим положением, решал все «тяжебные дела» за приличную мзду, набивая собственные карманы. Иван Долгоруков (1) не зря назвал его «самым бесчестным человеком во всем государстве»! Однако государь решил, назначить меня в Военный департамент, и я буду работать на этом поприще, пытаясь оправдать его доверие.
– Насколько мне известно, император хочет предложить вам должность кабинет-министра по иностранным делам.
– Хрен редьки не слаще! – Отмахнулся Ростопчин. – Военное ведомство это рутина – монотонная и однообразная работа, которая вгоняет в тоску творческого человека, а политика – это сплошное притворство и вранье. Меня коробит, когда о человеке говорят, что он «хороший политик»! Это все равно, что сказать – он прохвост! Политик всегда говорит то, что от него хотят слышать, но никогда не выполняет своих обещаний.