– Вот она. – Следователь достал из кучи вещей сложенный в четыре раза листок и, развернув его, положил перед Соколовым. – Я не знаю, что это такое, поэтому и обозначил просто как «бумага на иностранном языке». Из всего, что там написано, можно прочитать только «Амстердам», «Любек» и цифры.
– Немного похоже на немецкий. – Задумчиво произнес Соколов, рассматривая бумагу. – Я могу забрать ее?
– Вообще-то не положено, но я сделаю вам копию.
– Меня это устроит. Я сейчас в морг, а потом зайду, заберу копию. Успеете?
– Постараемся, господин полковник.
Врач оказался на месте, он сидел за столом и что-то писал в толстой тетради.
– Чем могу служить?
– Я по поводу убийства господина Корсакова. – Соколов предъявил документы. – Вы производили осмотр тела?
– Так точно, господин полковник. Что конкретно вас интересует?
– Хочу просто услышать ваше мнение.
– Удар нанесен сзади в левую часть между четвертым и пятым ребрами. Орудие убийства – нож с довольно длинным, порядка восьми – десяти дюймов, узким лезвием. Скорее всего, это стилет – «оружие профессиональных убийц». Клинок классический, трехгранной формы – раны нанесенные таким орудием дают очень мало крови.
– Удар был один?
– Да, этого вполне хватило. Стилетом нельзя зарезать, им можно только заколоть, поэтому использование этого орудия требует навыка и твердой руки. В данном случае можно смело сказать, что работал профессионал, скорее всего, бретер или военный. На мой взгляд, убийца левша, либо владеет одинаково уверенно двумя руками.
– Насколько мне известно, стилет изначально предназначен для левой руки.
– Одно не исключает другого. Забыл сказать, что убийца несколько раз провернул стилет в ране, прежде чем его извлечь, нанося жертве серьезные внутренние повреждения, не видимые при наружном осмотре. Обычно убийца просто извлекает кинжал, во всяком случае, в моей практике именно так и было, а тут…
– Это о чем-то говорит?
– Об этом мне трудно судить, могу только сказать, что этот варварский метод был характерен для «Сицилийской школы стилетного боя».
Поблагодарив врача, Соколов зашел к Лапину, забрал копию «бумаги на иностранном языке» и, наняв извозчика, поехал в Эрмитаж. Забелин был на месте – разбирался с каталогом. Он тут же отправил посыльного к Ростопчину, а сам стал знакомить гостя с картинами «малых голландцев». Пока они беседовали, подъехал Ростопчин.