Можно было приехать без всяких доказательств, но Исидора решила подстраховаться. Обратилась к частному детективу. Дала ему поручение: раздобыть генетический материал Богатова. Получила заключение экспертизы – отец.
И только тогда отправилась в Москву.
К чести Дениса, он сразу ее узнал. И доказательств, что дочь от него, не потребовал. С любопытством спросил:
– Сколько ей сейчас? Семнадцать?
– Да.
Исидора протянула ему самую удачную Ликину фотографию.
– Красивая, – оценил Денис. – Ты хочешь, чтобы она узнала, кто отец?
– Я хочу, чтобы она поступила во ВГИК. Или в ГИТИС. Или в Щепку. Любой, короче, вуз из «золотой пятерки», – выпалила Исидора.
Тут растерялся:
– А как я могу с этим помочь?
Она продолжала:
– Не считай меня безумной богатой мамашкой из провинции. Я не прошу тебя искать, кому из приемной комиссии дать взятку. Мне нужно другое – чтобы ты взял Лику под свое крыло. Я в актерстве ничего не понимаю, но чувствую: программа у нее не та. Она ее не раскрывает. Найди девочке хорошего репетитора – здесь. Ну и помоги ей пройти через все эти прослушивания.
– Исидора, но я ведь тоже совсем не актер. И знакомств в этой сфере у меня никаких.
– Зато ты москвич. И знаешь, как здесь крутиться. Во всех хороших московских театрах есть педагоги, кто берет учеников. Подбери ей лучшего. И попроси честно сказать – ей и тебе, – действительно ли у нее есть шансы. Лично я считаю: ее сольют на первом же туре. Если так – пусть даже не пробует, сразу возвращается домой.
– А ты хорошая мать, Исидора, – задумчиво сказал Денис. – Как ты хочешь: все-таки сказать Лике, что я отец? Или представим меня как-нибудь по-другому?
* * *
– Елки-палки! – выдохнула Татьяна. – А я-то думала…
Денис просветлел лицом:
– Так я и знал. Когда ты психанула, от всего отказалась, я сразу почувствовал: тут не в работе дело. К ней ты никогда не ревновала.
– Ну да… – пристыженно отозвалась она.
– А откуда ты узнала?..
– Я двадцать второго июля забирала в турагентстве паспорта. Потом решила заглянуть в кафешку. Сидела у окна. И увидела, как вы шли по Большой Никитской.
– Боже мой! Девчонке семнадцать лет! Как ты могла такое подумать?!
– Насте твоей тоже было двадцать с чем-то. И Лику эту ты кружил прямо посреди улицы! А потом еще на колено встал и коробочку бархатную вручил!
– Так ее в этот день в ГИТИС приняли. В ГИТИС, понимаешь? На бюджет! А я ей обещал: если получится, Мельпомену серебряную подарю!