Мысли о возвращении домой преследовали его, как тень, неотступная и тревожная. Он представлял образы современной Москвы, улицы, где техника и люди сплетаются в сложный танец технологий, и мечтал о возвращении в привычный мир. Но в то же время внутри него зародилось понимание: быть здесь – означает принять вызов судьбы, стать частью великого дела, которое может переписать историю.
За окном наступала рассветная порция утреннего света, разгоняя ночную тьму. Этот первый день в новом веке был полон неопределённости, но и возможности для перемен. Алексей тихо повторял в себе слова, услышанные от царя, и понимал, что от его действий зависит не только его судьба, но и будущее великой державы.
На следующий день начались первые приготовления к докладу перед ещё более узким кругом доверенных лиц. Царь велёл подготовить технические схемы и объяснения, которые могли бы помочь улучшить вооружённые силы. Хотя для окружающих эти идеи казались фантастикой, именно в них таилась искра изменения, способная изменить парадигму веков.
Алексей провёл весь утро в бесконечных размышлениях, черпая вдохновение в старинных манускриптах и воспоминаниях о современном мире. Переписывая свои мысли на пергамент, он пытался адаптировать термины и концепции науки, чтобы они были понятны умам этого времени. В его заметках возникали идеи об упрощённых механизмах для артиллерии, концепциях укреплений, о применении примитивного радио – всё это казалось невозможным и в то же время волнующе перспективным.
В небольшом зале, где прошёл его первый доклад, присутствовали несколько опытных военачальников, бояр и даже несколько учёных, привлечённых к обсуждению нововведений. Каждый новый термин, каждая схема, нарисованная на грубом пергаменте, вызывали как недоумение, так и восхищение. Кто-то тихо перешёптывался, другой пытался найти логику в этих смелых идеях.
Один из генералов, седовласый и с суровым взглядом, наклонился к соседу и спросил:
– Что за безумец этот говорит о чудесах науки? Разве привычное оружие не служит нам верой и правдой?
– Может, он и безумец, – тихо ответил сосед, – но ведь смелость часто рождается там, где царит отчаяние.
В диалоге между царём и Алексеем слышалось стремление к тому, чтобы объединить силу древнего опыта с силой новых знаний. Пётр Великий, выслушав все аргументы, сказал: