– Сяо Ван, ты здесь? – позвал сторож, стуча в дверь. – Я привёл к тебе новенького, надо оформить документы и отпустить его домой.
После короткого молчания из кабинета послышался приятный женский голос:
– Хорошо, сейчас.
Го Чанчэну стало не по себе от этого голоса: казалось, он звучит где-то далеко-далеко и в то же время совсем близко.
– Ты уж прости, что выбрали такое неудобное время, но ничего не поделаешь: сяо Ван, как и я, работает только в ночную смену.
Погодите… Это ещё почему? А днём что же?
Спина Го Чанчэна вновь покрылась холодным потом, но бежать было уже поздно: послышался жалобный стон дверных петель и на пороге показалась молодая девушка в белоснежном платье.
– У вас удостоверение личности и письмо о приёме на работу при себе? – всё тем же нечеловеческим голосом спросила она.
Из кабинета вырвался холодный ветер. Сердце Го Чанчэна сжалось от страха. Почти не дыша, он медленно поднял голову, и взгляд его застыл. Ужас сдавил горло Го Чанчэна, он широко распахнул глаза и отшатнулся. Позади сяо Ван возвышалась огромная змея толщиной с человеческую ногу! Го Чанчэн как заворожённый уставился на зловещий язык твари.
– Чжу Хун, и ты здесь! Поди, отдыхаешь после полнолуния… – сказал лао У, а затем положил ледяную ладонь на плечо Го Чанчэну и озадаченно спросил прямо на ухо: – Эй, сяо Го, что с тобой?
Змея внезапно засмеялась женским голосом и медленно поползла к Го Чанчэну. Совсем недавно тот наивно подумал, что лучше встреча с призраком, чем с начальником, и вот пожалуйста, сразу оба!
Спасибо, дядя, за работку!
Огни уличных фонарей, подобно маленьким светлячкам, тщетно боролись с темнотой ночи. По дороге, вымощенной неровной плиткой, торопливо шагала молодая девушка. Удушающая, как в парилке, жара сводила с ума. Ли Цянь вдруг споткнулась и рухнула на колени, дыхание сбилось, пальцы судорожно вцепились в край футболки.
Сквозь стук сердца она слышала чьи-то нетвёрдые шаги. Шаркающий звук, характерный для старой обуви с мягкой подошвой, становился всё ближе. Девушка резко обернулась, но, кроме насекомых, которые кружили в свете фонарных ламп, никого не обнаружила.
Ли Цянь могла похвастаться утончённой красотой, но теперь её причёска растрепалась, волосы прилипли к взмокшему лбу, губы побледнели и слились цветом с кожей. Во взгляде читалась смесь страха и злости.