Я перевожу взгляд на Сему, надеясь на поддержку, но его уже крепко удерживает третий угрожающего вида мужчина.
– Лучше без паники и лишнего шума, – слышу я низкий, сиплый голос.
Смотрю в глаза Семы, который, кажется, удивлен и напуган не меньше меня. И молюсь, чтобы я сегодня оказалась все-таки дома. Вспоминаю Мишутку, представляю, как он будет разбит, если со мной что-то случится. Вскидываю подбородок и резко говорю таким тоном, будто от моего решения тут что-то зависит.
– Ведите, – и делаю уверенный шаг вперед.
За те пять минут, что мы идем по темным коридорам, я усилием воли останавливаю безумный поток мыслей и стараюсь себя не накручивать. В конце концов, рассуждаю логически, что со мной может произойти? Гаврилин знает, что я здесь, а Дорохов… не псих же он в самом деле. Хотя утверждение, конечно, спорное…
Оглядываюсь, надеясь, что позади идет Сема, но я одна. Бритоголовый тип все еще цепко удерживает меня за локоть, практически таща за собой.
Я будто в каком-то паршивом триллере в главных ролях. Все происходящее слишком странно, нереально, непривычно.
– Эй, помедленнее! Дама, между прочим, на каблуках, – недовольно ворчу я.
И сама себя хвалю – вот именно так и надо. Бояться мне действительно нечего. Хотя Дорохов смотрел на меня таким… пронизывающим взглядом, что я ожидаю, чего угодно, но не спокойного и доброжелательного разговора.
Когда массивные двери передо мной открываются, я вижу ярко освещенное помещение. На несколько секунд даже приходится зажмуриться, слишком уж тут светло по сравнению с тем, что все остальное здание погружено в мрачный полумрак.
Наконец мой взгляд фокусируется на виновнике приключений моего сегодняшнего вечера.
Дорохов сидит вальяжно на стуле, широко расставив ноги. Его волосы мокрые, лицо без следа краски. Успел сходить в душ, но, видимо, не нашел времени одеться. По крайне мере, сидит он по пояс обнаженный в одних темных рванных на коленях джинсах. Усмехаюсь про себя, думая о том, что он даже одежду выбирает определенную – наглую, дерзкую.
Я дергаю рукой, желая освободиться из жестокой хватки бритоголового, и он наконец отпускает, а после и сам исчезает, закрывая за собой дверь. И мы останемся наедине.
Волнение вновь взвивается во мне как торнадо. Я закусываю губу, впиваюсь ногтями в ладони, чтобы прийти в себя.