На стипендию, которая составляла всего сорок четыре рубля, будущие педагоги набирались впечатлений, часто ходили в кино, не пропускали премьеры драмтеатра, открыли для себя и кукольный. На втором курсе Вера жила уже в современной девятиэтажке. О, чудо! В ста метрах от общежития находился театр оперы и балета! Девушки подрабатывали в гардеробе и сами спешили на каждый спектакль. В буфете кроме пирожных и лимонада не было ничего, и балерины уплетали выпечку, чему студентки были очень удивлены, когда в антрактах с восхищением наблюдали, с какой лёгкостью балерины сбегали по лестнице на нижний этаж. Наверное, лишние калории они с лёгкостью сжигали на репетициях и спектаклях. Вскоре девушки поняли, что взгляд изнутри и взгляд снаружи – это совсем разные вещи. Работники театра уже воспринимались ими людьми с профессией артиста и всё.
А после цирковых представлений было бурное обсуждение трюков в плане применения их при объяснении каких-то тем на уроках физики. В цирк ходили часто, можно сказать, были его завсегдатаями. Иногда будущим педагогам казалось, что цирковые здороваются с ними. Артисты цирка читали в глазах студентов другой интерес, нежели у остальных зрителей, успевая сканировать взгляды людей. «Нарушая» иногда законы физики, неимоверным трудом добиваясь красоты номера, циркачи отправляли своих почитателей в какой-то сказочный мир, который существовал только здесь, под волшебным куполом. Само здание, где происходили чудеса, напоминало почему-то летающую тарелку.
Какие-то особые запахи витали в воздухе, щекоча воображение. Запах пота животных сливался с буфетными запахами и ещё с какими-то необъяснимыми. За красивыми трюками скрывался каждодневный изнурительный труд. На всю жизнь осталось в памяти представление с участием Эмиля Кио. На глазах огромного зала лишь по волшебному взмаху его руки на арене менялись картинки: ржаное поле с прекрасными жницами в мгновение ока исчезало, а на его месте возникал цветущий сад. Ассистентка Кио могла до бесконечности снимать с рук цветные перчатки. В поте лица между номерами, когда нужно было приготовить арену для следующего выхода, трудились клоуны. И только сейчас, по прошествии десятилетий, стало понятно, что все цирковые запахи смешивались с запахом риска. Любой номер мог быть провальным. Звери могли не слушаться дрессировщиков, акробаты и канатоходцы – свалиться вниз, клоуны – быть не смешными.