Парагвайский орёл - страница 2

Жуан нахмурился и отвернулся. В груди вспыхнула глухая злость, но не на Эзекьяса, а на самого себя. Он молчал долго, но потом вдруг заговорил:

– Была у меня одна…

Эзекьяс внимательно слушал.

– Ливия. Рабыня в доме. Она прислуживала хозяйке, подавала чай, приводила в порядок её вещи… Но для меня она была не просто рабыней. Мы любили друг друга.

Жуан сжал кулаки.

– Её скоро должны были продать. Какому-то старому извращенцу, который скупает молодых девушек. Я не мог этого допустить.